Оксана была в одинаковой мере строптива, стервозна, необузданна, горяча и своенравна. Ни одна девушка до неё не могла мне устроить скандал даже на пустом месте, а просто при отсутствии пустого места. И, конечно, никто кроме неё не умел на следующий так рыдать, просить прощения и клясться, что это был последний раз.
Последний раз… последний раз… да ёб твою мать, этих скандалов у нас было столько, что я даже не помню, когда был самый первый и из-за чего – последний. То ли я забыл опустить стульчак в квартире, которую она снимала вместе с двумя подругами-студентками, то ли слишком громко пёрнул, сидя на толчке… Короче, мне в очередной раз наговорили много интересных слов, среди которых самым ласковым было «мудила», и я в очередной раз навсегда ушёл в закат, чтобы уже вечером слушать по телефону её истерику про то, как она, дура ебучая (так про себя и сказала) опять перегнула палку.
Я минут пятнадцать говорил ей «нет» и те же пятнадцать минут слушал «Коленька, миленький, просто поверь». Можно было, конечно, выключить трубку – но эта стерва обязательно возьмёт такси и припрётся домой, причём для уверенности будет без трусов под юбкой, либо вообще без одежды под плащиком. Не явится домой – припрётся на работу, и там придётся выяснять отношения при других, ну или как минимум выставлять её за дверь.
Я дал ей ещё пару минут позаниматься самобичеванием, а сам в это время обдумывал план действий. Внезапная идея показалась мне настолько замечательной, что я даже не стал обдумывать мелочи, оставив это для импровизации.
— Кса, — сказал я ей. — Я бы простил тебя, но ты вчера зашла слишком далеко. Ты орала на меня в присутствии двух подруг.
— Я дура, прости, просто прости, — талдычила она.
— Заткнись и не перебивай. Я не привык, чтобы меня унижали подобным образом.
— Хочешь, я извинюсь перед тобой в их присутствии?
— Нет, детка, — ответил я серьёзно. – За унижение надо платить унижением. Слышала фразу «око за око»? Ты очень серьёзно задела меня морально, а я не могу ответить тебе тем же, потому что это не мой стиль. Если заметила, я хоть и могу нахамить, но я не хамло. В отличие – я сделал ударение на это слово – от тебя.
— Да, я хамло. Прости меня, обещаю…
— Я предлагаю тебе искупить твою вчерашнюю ошибку физически.
— Что? Что ты имеешь в виду? – голос её стал чуть подозрительным, однако всхлипов меньше не стало.
— Я хочу тебя выпороть. Ремнём. Голую.
— Я согласна, — не задумываясь сказала она. Она в такие минуты могла не задумываюсь согласиться на то, чтобы ей сломали руку.
— Погоди, я же не всё сказал! Это будет не лёгкое БДСМ в виде кожаной плёточки из секс-шопа. Это будет кожаный ремень. Тебе на самом деле будет больно. Очень больно.
— Я согласна. Отчим в детстве лупил меня ремнём. Я знаю, что это такое. Мне не страшно.
— Ты не даёшь мне слова сказать. Я буду пороть тебя очень долго, и в перерывах между порками я буду тебя трахать. Нет, не трахать – жёстко ебать.
— Я согласна, — повторила она в третий раз.
— Не, ты и впрямь отчаянная. Ты так легко на всё соглашаешься…
— Я не хочу тебя терять, любимый, — она снова всхлипнула.
«Зато я хочу, чтобы ты как можно скорее потерялась», — подумал я, а вслух продолжил.
— Слушай меня внимательно, Кса, и не перебивай, пока я не закончу говорить. Я буду тебя пороть в течение, может быть, часа, а то и больше, из всех сил, возможно даже сплеча, по жопе и спине. Я буду это делать сильно, а ты не должна будешь не издать звука, по которому можно судить, что тебе больно. Можешь говорить, можешь материться, но ни стона, ни всхлипа! Ты не должна будешь делать попытку увернуться от удара или просить меня ослабить хватку или прекратить. Любое слово, которое можно будет трактовать как просьбу закончить, любой звук, по которому можно понять, что тебе больно, кроме мата, — я заканчиваю экзекуцию и ухожу. Понятно?
— Понятно, — не очень уверенно сказала она.
— Я буду делать частые перерывы, и в процессе этого я буду иметь тебя куда захочу. А любую женщину можно поиметь только в три места – в рот, в пизду и в жопу.
— Что? В жопу?
— В жопу, — сухо ответил я.
— Я же не… Я никогда… Я же там девственница.
— Знаю, — равнодушно сказал я. – Это будет твоя плата за твою стервозность. В конце концов, если я лишил тебя однажды девственности в пизде и во рту, почему мне не распечатать твою задницу? Или ты против? Тогда заканчиваем и иди…
— Я согласна, — торопливо, и вместе с тем испуганно сказала она, не дав мне возможности послать её нахуй.
— Сразу говорю, что я не только буду ебать тебя своим хуем. Я принесу с собой парочку приспособлений из секс-шопа, и буду делать ими с тобой всё, что захочу.
— Коль, ты прости, конечно, но ты меня пугаешь. Я не знала, что тебе свойственны извращения. Я могу сказать, что я согласна… но… м-м-м… я не попаду потом в больницу?
— Правильный вопрос. Всё, что я тебе на этом месте могу обещать – что я не нанесу тебе травм и увечий. Я не буду тебя резать, выворачивать конечности, душить руками, жгутом или верёвками, цеплять на тебя прищепки, стягивать верёвками твои сиськи и заниматься какой-то иной хуйнёй, кроме порки и траха приспособлениями, для этих целей предназначенными. Если я и доведу тебя до крови, то только ремнём, и больше ничем, и только на спине и жопе. Я также гарантирую тебе, что если посчитаю нужным тебя связать, я не сделаю это до синего отёка, и развяжу тебя при первом же требовании. Но, правда, сразу же и уйду тогда.
— Согласна, — с некоторым облегчением сказала она.
— Наконец, ещё два важных условия. Ты под видеозапись скажешь, что согласна пройти через порку для примирения, что я предупредил тебя о способах и методах, и ты принимаешь мои условиях и не будешь иметь ко мне претензии. Кроме того, всю процедуру мы заснимем на видео.
— Это ещё зачем? – резко спросила она.
— Затем, чтобы в будущем тебе и в голову не пришлось заявить об изнасиловании.
— Я никогда не…
— Ты мне каждую неделю говоришь, что ты больше никогда не будешь выносить мне мозг, — перебил я её. – Так что либо да, либо пошла нахуй.
— Да, да, согласна, — торопливо сказала она.
— Я бы очень рекомендовал тебе, чтобы на видео это снимал кто-то другой. Например, одна из твоих подруг. Или обе. Чтобы было всё хорошо видно, а в конце, когда ты захочешь мне что-то предъявить, были свидетели, способные подтвердить, что я сдержал своё слово. Если они и захотят оболгать меня, то полиграф всё покажет…
— Если это рекомендация, то я категорически против. Это чрезмерное унижение! – перебила она меня.
— Вчера о том, что ты унижаешь меня, ты не думала.
— Уже перебор, — твёрдо сказала Оксана. И потом не хочу, чтобы кто-то видел твой член. Это моё!
— Как скажешь.Значит зафиксируем аппаратуру в квартире.
— И когда же ты хочешь выпороть меня, — её голос стал немного мнительным.
— Сама решай.
Оксана немного помолчала, потом решительно сказала:
— Чего долго тянуть? Завтра мне на учёбу к обеду, а у девчонок с утра пары. Приезжай хоть к восьми. Выпорешь, выебешь и на учёбу поеду.
— Ой, не зарекайся, — загадочно сказал я.
— Что я должна буду сделать?
— Принять душ хорошенько и подготовиться к прочистке задней трубы.
— Я не знаю, что для этого нужно.
— Интернет тебе в помощь. Жди меня завтра. И успокоительного выпей. Из нас двоих завтра весело будет только мне.
С надеялся, что с последней фразой моя подруга передумает и мы расстанемся, но она лишь бросила «до завтра». Я же побежал в интим-магазин.
***
Назавтра она встретила меня в домашнем халатике. Когда я вошёл в квартиру, то был удивлён атмосферой. Из колонки играла романтическая музыка, на столе горели свечи. Оксана явно решила отвлечь мою бдительность. Но не на того напала. Когда девушка потянулась ко мне, чтобы поцеловать, я отвернулся.
— Может, просто помиримся, — предложила она с такой кротостью, что любой иной, кто не знал бы эту стервочку, решил бы, что перед ним монастырская послушница.
— Ты уже нарушаешь правила, — резко сказал я. – Я пошёл?
— Нет-нет, что-ты? – казалось, она и впрямь испугалась. – Я просто подумала…
— Раньше надо было думать, — оборвал я её. – Переоденься.
— Во что? Разве я не должна быть голой? – она приоткрыла халат. На ней были белые трусики, но не было лифчика, и на её грудях лежали капли воды, а сосочки слегка сжались.
— Я же не могу тебя сразу лупить по живому. Разогрев нужен. Надень джинсы. И кофточку какую-нибудь, вдруг по спине сразу попаду.
Она пожала плечами и убежала в комнату.
— Трусы оставить? – спросила из-за дверей.
— Трусы оставь, — ответил я, раскладывая аксессуары на столике большой проходной комнаты, где нам предстояло трахаться.
С собой я принёс шесть вещиц. Это были два страпона – один гигантский, телесного цвета, гораздо больше моего члена, другой, наоборот, явно меньше среднестатистического размера. Он был розовый, и я приготовил, чтобы растерзать им её задницу. Ещё тут была стальная анальная пробка и вагинальный вибратор, и две парафиновых свечи. Я аккуратно положил всё это на стол, и рядом разместил большую упаковку презервативов, баночку лубриканта, пачку стерильных салфеток и тюбик бактерицидной мази с анестетиком.
— Ого! – только и сказала она, увидев всё это «богатство». – А это зачем?
— Очень скоро всё узнаешь, — ответил я, выставляя на стол видеокамеру. – Видишь это?
— Да.
— Ещё нас будет снимать телефон. Я его расположу с другого ракурса.
— Только обещай мне, что никто никогда…
— Ничего я тебе не буду обещать, — вновь резко сказал я. – Не нравится что-то – давай разойдёмся.
— Ну чего ты кипятишься, Коленька. Не хочешь – не обещай, просто не показывай никому, ладно? Я не девка какая всё-таки, и не порноактриса.
— Не переживай, сейчас станешь ей. Но показывать не стану, обещаю, — смягчился я. – А теперь говори на камеру.
— Что говорить?
— Ну, что ты согласна.
— Я согласна.
— Блин, Оксана! Что согласна? Описывай ситуацию.
— Я согласна, что Коля меня выпорет.
— Кса, давай так. Или ты делаешь внятную запись, словно расписку даёшь, или вся эта история нахуй никому не нужна.
— Я, …ва Оксана …вна согласна на то, что сейчас мой парень …ин Николай …вич выпорет меня ремнём одновременно с занятием сексом. Я полностью доверяю Николаю, что он не принесёт ущерба моему здоровью, адекватно оцениваю риски и заявляю, что не буду иметь к нему за данное действие претензий, поскольку вступаю с ним в связь добровольно и без принуждения. Всё? — она стала раздражаться.
— Всё, — ответил я. – А теперь раскладывай диван и вставай раком жопой к камере.
Она повиновалась, и меньше чем через полминуты я наблюдал стройную молодую женскую задницу, очертания которой подчёркивали обтягивающие модные джины. Я легонько пошлёпал ягодицы ладонью, она непроизвольно дёрнулась.
— Я подумала, что ты уже начал, — сказала она с небольшим волнением.
— Ещё нет, — ответил я и пропустил ладонь сзади между ног. Промежность была тёплая, это чувствовалось даже через штаны. Я немного потёрся рукой о её пизду, и она чуть слышно вздохнула.
— Слушай внимательно – сказал я, снимая я себя свой собственный ремень. – Пороть буду во множестве заходов, по пять ударов каждый. Потом перерыв. В перерыв буду ебать куда захочу и как захочу. Предупреждаю в последний раз – тебе будет не просто больно, а очень больно. Ещё не поздно всё закончить.
— Бей, — чуть слышно сказала она.
— Тогда для облегчения считай удары сказал я.
Раз.
Ремень издал в воздухе лёгкое шипенье и приземлился её на правую ягодицу. Она дёрнулась, но это было инстинктивно – я шлёпнул слабо даже для голого тела. Чего уж говорить о джинсах?
Два.
Я сделал то же самое по левой ягодице, и она вновь дёрнулась. Потом удивлённо оглянулась и посмотрела на меня.
— Отчим больнее бил, — с насмешкой сказала она.
— Не переживай, вспомнишь ещё его добрым словом и ударил гораздо сильнее. Ремень издал лёгкий свист и приземлился точно на середину зада. Она чуть прогнула спину.
— Больно? – спросил я с участием.
— С чего бы, — подала она плечами. – Мне даже немного нравится.
— Это ненадолго, сучка!
— Что?
Удар пришёлся ей по спине, она снова прогнулась и резко выдохнула ртом.
Пять.
Я снова вытянул её по правой ягодице, но на этот раз с силой. Которая, впрочем, всё ещё не имела никакого значения.
— Понравилось, говоришь? А теперь?
— Нормально, — голос её был немного изумлённым.
Я положил ремень на диван, обхватил её сзади, завёл руки под живот и расстегнул кофточку. Из неё выпали две груди. Она так и не надела лифчик, и сиськи уверенного второго размера, решительно начинающего переходить в третий, повисли. Я левой рукой погладил сначала одну, потом вторую грудь. Я гладил её так, как обычно гладил перед тем, как мы с этой стервой занимались сексом. Это был словно знак, словно ритуал, и она громко вздохнула, возбуждаясь. Я ещё немного погладил ей грудь.
— Нравится, сучка? – спросил я её.
— Почему ты называешь меня сучкой? — несколько обиженно спросила Оксана.
— Потому что ты ей становишься.
Я подсунул руки под живот и расстегнул заклёпку на джинсах, а затем и молнию. Раздался еле слышный треск. Я никуда не торопился и всё делал медленно. Она, видимо, решила, что я её раздену, и чуть втянула жопу, чтобы штаны стягивались легче. Но я не спешид. Быстро взяв в руки ремень, я со средней силой быстро и ритмично отсчитал пять ударов. Такие шлепки всё ещё не могли ей сделать сильно больно, но уже должны стать чувствительными. Она изумлённо оглянулась и тихонько выдохнула, сделав рот трубочой.
— Может, ты будешь предупреждать меня перед началом каждого сеанса, — неуверенно спросила она.
— Нет, — сказал я ей. – Много чести.
Я стянул с неё джинсы до середины ног. Передо мной были белые трусики, чистые и свежие. Я их сразу узнал – это были те самые трусы, которые я снял с неё в самый первый раз.
— Ты решила вызвать во мне ностальгию? – насмешливо спросил я и коротко ударил её ремнём по трусам.
— Ах! – вдохнула она от неожиданности.
Я молчал, любуясь ей. Мой член напрягся, и я сунул руку в штыны и потёр его.
— Чего ты ждёшь? – спросила она наконец.
— Ответа на свой вопрос.
— Я надеялась, что это сделает тебя немного добрее.
— Так я злой?
Я ударил её сильно по левой ягодице. Она дёрнулась.
— Злой?!
Удар по правой. Она втянула жопу, но быстро вернула её на место.
— Злой, бля?
Удар по спине. Оксана вдохнула с чуть слышным голосом.
— Злой, сука?
Снова вытянул её по левой ягодице, и на этот раз сильно. Она слегка простонала.
Я откинул ремень, схватил двумя руками за трусы, с силой дёрнул их книзу. Откуда-то во мне взялась злость, и я изо всех сил дёрнул руками в разные стороны. Раздался треск, и трусики разорвались.
— Что ты? Что ты? – испуганно прошептала она.
— Встать! – резко сказал я, и с размаху ударил её правой рукой по ягодице, словно залепил пощёчину.
— Что ты? Что ты? – повтори Оксана, но повиновала.
— Сними с себя одежду! Живо! – я ударил её ладонью слева, и моя пятерня оставила на заднице след. Оксана резво вскочила, скинула кофточку, переступила ногами, и джинсы с рваными трусами оказались на полу.
— В исходную позицию!
Она снова встала раком на диван.
— Прогнуть спину. Выставить жопу!
Теперь передо мной была голая задница. Во всех смыслах прекрасная – бархатная, без единого изъяна кожа, ровная линия промежности, аккуратная анальная дырочка и ниже – вагина девушки, которая всего полгода как начала жить половой жизнью. В подобные минуты я завидовал сам себе. Видел я в своей жизни несколько женских жоп, но таких красивых не было. Была прыщавая. Была плоская. Была целлюлитная. И даже морщинистая. Гладкая и шелковистая… м-м-м-м… Достойная компенсация к характеру стервы.
Я погладил эту жопу двумя руками, провёл пальцем по промежности, плюнул прымо в анальную дырку и самую малость втопил туда палец. Оксана тихо ахнула и выгнула спину.
— Так я злой, сука? – спросил я с деланой злостью.
— Что ты, Коля, что ты? – она часто дышала. – Всё же хорошо, да? Все нормально, да? Ты же добрый.
— Вот именно. Думай, что говоришь отрезал я и лизнул её левую ягодицу. Она была покрасневшей, но след от пятерни прошёл. Я сел рядом на диван, взялся пальцами обеих рук за соски и несильно сжал их. Потом начал теребить. Уже через несколько секунд сосочки затвердели – Оксана всегда быстро возбуждалась. Но я не останавливался. Переключаясь от одного соска к другому, по очереди и вместе, я их гладил и пощипывал, водил по ним ладонью, иногда переключаясь на всю грудь. Оксана приоткрыла рот, дыхание её участилось. Я взял ремень и тихо провёл им сначала по её щеке, а потом подсунул под грудь и начал тереть им сосочки. Она снова немного дёрнулась – видимо решила, что сейчас буду бить по груди. Но скоро поняла, что это такая игра и немного успокоилась.
— Как тебе? – ласково просил я.
Она, не отвечая, только выдохнула и ещё сильнее приоткрыла губы. Я прижался к ним своим ртом, просунул свой язык в неё, и мы долго тёрлись языками, а всё мял её грудь. Её соски вконец отвердели. Я переводил руки на живот, но к пизде пока не приближался – торопиться было некуда.
Наконец, я отцепился от неё и встал с дивана. Поправил её бедра ровно. Рука скользнула вниз, и я увидел, как пизда увлажнилась и слегка приоткрылась. Сучка основательно текла.
— Какой прекрасный вид, — сказал я. – Надо по этой жопе повторно пройтись. Расставь немного ноги, чтобы я наслаждался этим видом.
Ремень свистнул в воздухе. Я ударил по очереди слева, справа, дважды по спине и справа. Удары были средней силы, и жопа стала чуть краснее, и на спине выскочили две короткие бледно-розовые полоски. Но, как мне показалось, возбуждение Оксаны погасило боль от экзекуции.
— Нравится?
— Ещё, — к моему удивлению сказала она.
Но я не спешил пороть. Главное ещё было впереди. Я вновь сел рядом на диван и поднёс руку к её рту. Выставил вперёд указательный и средний палец.
— Рот открой.
— Что?
— Рот! – властно прикрикнул я, и она повиновалась. Я сунул пальцы в неё и приказал:
— Соси!
Она облизнула пальцы и начала сосать, как это делала с моим хуем. Я подождал минуту, пока войдёт во вкус, затем другой рукой провёл по её спине, пальцем прошёл про промежности и вставил указательный в вагину. Она расширила глаза.
— Не отвлекайся!
Около трёх минут я мастурбировал ей – правой рукой рот, и левой – пизду. Она дышала очень часто, и даже начала постанывать. Вагина стала горячей и ещё сильнее увлажнилась. Из рта потекла слюна и упала на диван.
— Довольно, — сказал я загадочно. – А теперь меняемся.
Я убрал руки, подсел с другой стороны и снова поднёс пальцы к её рту. Но теперь это была та рука, которой я дрочил ей пизду минуту назад. Она с недоумением посмотрела на меня.
— Что смотришь? Соси! – велел я, и она взяла мои пальцы в рот. Чуть облизав, она сказала.
— Я не знала, что у меня такой вкус.
— Какой?
— Ну… такой. Не знаю… Особенный.
— Соси давай!
Она снова принялась сосать пальцы, а я вновь просунул руку в промежность. Только теперья я не лез внутрь, я теребил ей клитор – ровно так, как я это делал с грудью.
Шли минуты. Ей сосание становилось более энергичным, а щель стала совсем мокрой. Клитор увеличился – это была не горошина, а настоящий орех.
— Ты вся течёшь, детка, — сказал я ей.
— Стас, ну что ты делаешь? Зачем ты меня мучишь? Выеби меня уже, да посильнее! – взмолилась она.
— Успею.
И я продолжил натирать её клитор, а она всё сосала мне пальцы. В какой-то момент она смогла взять в рот всю пятерню и начать лизать ладонь. Оксана явно вошла во вкус и стала постанывать. Она даже чуть вспотела.
— В исходную позицию! – наконец приказал я.
Она, вздохнув, подчинилась, и получила пять ощутимых ударов по спине. Настолько ощутимых, что громко выдыхала после каждого.
— Больно? – спросил я её
— Нет, — прошептала она.
— Громче.
— Нет.
— Громче!
— Нет! Мне не больно! – крикнула она надрывающимся голосом.
— Хорошо. Тогда продолжим.
Я расстегнул свои штаны, и из них выпрыгнул мой член. Он давно просился наружу, и я чувствовал себя сейчас максимально возбуждённым. Я повернул её лицом к себе, и оно изумлённо вытянулось.
— Ух ты, какой он у тебя большой сейчас! — сказала девушка.
Ничего не говоря, я взял её за подбородок и приблизил к себе. Она всё поняла, открыла рот и взяла член. Но при это Оксана не торопилась начинать сосать. Подержав головку во рту несколько секунд, она попробовала облизнуть его изнутри. Это ей сделать не удалось, и тогда она с вакуумным причмокиванием отпустила меня и стала лизать головку. Она казалась очень сосредоточенной. Её горячий язычок заскользил по стволу к самому основанию, но она быстро вернулась к головке, взяла в рот с сделала несколько движений. Затем снова отпустил мой хуй и взяла в рот яичко.
Я немного расслабился. Сучка явно возбуждалась от процесса. Вот и говори потом, что женщины не любят минет. Или она делала это так для того, чтобы умиротворить меня? Ну что-ж, я своё последнее слово ещё не сказала.
— Не представляешь, как я балдею от твоего хуя, — произнесла она и вновь облизала мою гордость со всех сторон и по всей длине. И вот уже второе яичко в её рту, а она гладит меня руками за ягодицы. Шальная мысль сверкнула в голове – может не стоит разрывать с ней, а ввести подобную процедуру в постоянную практику?
Она оторвалась от меня и отдышалась. Изо рта её текла слюна. Я размазал рукой слюни по её лицу. Оксана чуть заметно наморщилась, но ничего говорить не стала.
— Продолжай, — велел я.
Она начала сосать, плотно прижимая к моему херу язык и нёбо, и периодически создавая во вру вакуум, причём гораздо уверенней, чем это делала обычно. Одной рукой она трогала и поглаживала яички – знала, сучка, что мне это нравится.
— Бери глубже. Глубже, — говорил я ей, и она повиновалась. Я трахал её безостановочно в рот минут семь, останавливаясь только для того, чтобы дать ей возможность вдохнуть воздух. Из её рта снова текла слюна, но меня это только возбуждало, и я раз за разом размазывал её по лицу. Наконец, когда я почувствовал, что уже готов кончить, я прервал сеанс.
— На позицию!
Она без слов повиновалась и выставила передо мной свою задницу. Жопа, как и спина, были мокрыми от пота, а её пиздёнка от возбуждения. Я не удержался и прижался своими губами к её половым. Она пискнула. Я высунул язык и облизал её клитор, затем вставил два пальца во влагалище. Там было очень влажно, а клитор оказался набухшим, словно вишенка. Я принялся дрочить её пизду, двигая пальцами вперёд-назад, а Оксана стонала и тяжело дышала. Я ласкал её всё грубее и грубее, схватив свободной рукой за левую грудь и разминая сосок. Он повернула голову, и я увидел, что глаза её закатились, а рот приоткрыт.
Внезапно я насколько мог резко оторвался от своей девчонки, схватил ремень и очень сильно вытянул её по обеим булкам.
— Ай, — взвизгнула она.
— Что, больно? Заканчиваем?
— Н-нет, п-продолжай, — задыхаясь сказала она. – Просто это было так внезапно…
— Я не обещал, что буду всегда предупреждать.
С этими словами я так же сильно вытянул её ещё трижды. Задница мгновенно стала красной, а Оксана едва слышно заскулила и схватила себя за жопу. Она принялась растирать её, чтобы погасить боль.
— На будущее предупреждаю, трогать себя ты можешь только после пятого удара, как сейчас. В мои планы не входит лупить тебя по рукам. Оставайся в позиции.
Я присел на стул. Мне надо было передохнуть, чтобы решить, что я буду делать с этой сучкой дальше. Так прошло минут пять.
— Почему ты ничего не делаешь? – спросила она.
— Это тоже часть экзекуции. Ладно, давай изучим местечко, где я никогда не бывал.
— Что ты хочешь сделать? – простонала она?
— Я хочу заглянуть в твою самую узенькую дырку. Ну-ка расслабься.
Я намазал лубрикантом средний палец правой руки и медленно ввёл его в зад своей стервы – туда, где я ещё никогда не бывал. Она молчала. Я начал водить пальчиком туда-сюда, крутить, двигать его.
— Что ты чувствуешь? – спросил я.
— Не знаю. Мне непривычно.
— Тебе неприятно?
— Не знаю, — повторила она. И добавила – мне страшно.
— Закончим?
— Но ты тогда уйдёшь?
— Разумеется. Правила есть правила.
— Тогда продолжай. Только прошу, не делай мне там слишком больно, ладно?
— Сегодня твоя жопа, — я с размаху шлёпнул её свободной рукой, и она дёрнулась, — создана для боли и полностью принадлежит мне. Впрочем, я постараюсь не слишком сильно терзать твой анус. Но сейчас терпи.
Я медленно всунул в неё указательный палец, не вынимая среднего. Несмотря на то, что палец утонул весьма уверенно, Оксанка всё-таки охнула.
— Больно, детка?
— Неприят… Всё нормально.
Я обхватил её бёдра локтём левой руки. Нащупал клитор и стал старательно тереть. Она быстро и часто задышала. Тогда я вынул из ануса руку, вылил на неё несколько капель геля и ввёл назад, но уже три пальца. Они влезли еле-еле, а Оксана заметно напряглась. Я продолжил массировать её пиздёнку, но для того, чтобы она расслабилась, потребовалось не менее десяти минут. Всё это время она терпеливо стояла раком и глубоко дышала ртом. Наконец, когда мышцы ягодиц и ануса перестали сжиматься, я начал двигать пальцами в её заднице. Одновременно а вновь ввёл в её вагину указательный палец, но уже левой руки. Она опять дёрнулась.
— Э… Коль… Ты, надеюсь, не из жопы меня туда?
— Нет, детка. Я хоть и садист, но я за гигиену.
Она сразу расслабилась, и даже ещё задница, как мне показалось, стала несколько шире – во всяком случае, пальцы заходили свободнее. Несколько минут я двигал ими, пока не добился максимально свободного движения. Когда я понял, что скольжение в её жопке идеальное, я оставил в покое её промежность.
— Ты можешь отдохнуть несколько минут, — позволил я ей.
Оксана медленно повернула голову и посмотрела на меня. Её лицо было красным и каким-то новым выражением, которого я не видел. Она заглянула мне в глаза, потом посмотрела на мой член.
— Он у тебя и правда стал больше обычного. Ты хочешь засунуть мне его в жопу?
— Не только хочу, но и засуну. И выебу тебя им так, что ты будешь это помнить всю жизнь.
— Я думаю, я и без анала этот день запомню.
— Запомнишь, запомнишь. Отдыхай.
Она легла на бок и поджала колени к груди. Смотреть на неё – с налитыми от возбуждения грудями и мокрой пиздой, но с удивлённо-обиженным лицом было очень весело.
— Дай мне воды, — сказала она.
Я принёс стакан. Она выпила, а часть воды плеснула на руки и растеела ей задницу.
— Болит? – ласково спросил я.
— Горит.
— Скоро и не так гореть будет. Вставай в позицию. Сейчас я тебя буду пороть.
Она вздохнула и с мольбой попросила:
— Ты бы не мог перед поркой растереть мне ягодицы?
Я усмехнулся, сам поставил её в позу раком и минут пять растирал кожу на жопе. По неё прошла лёгкая судорога – видимо, попка чесалась после ремня. Надо бы смазать эту кожу маслом или вазелином, подумал я, но где бы их взять? И тут взгляд мой упал на лубрикант. Я выдавил несколько капель и нанёс гель на кожу, а затем снова разгладил руками. Жопка заблестела, а Оксана удовлетворённо сказала:
— Как приятно скользит!
Я от души поцеловал её в пизду, а затем не стесняясь вытянул раз и два, и на третий ударил гораздо сильнее обычного – пожалуй сильнее всего за это утро. Она взвизгнула и схватилась за ушибленное место.
— Руки! – крикнул я, и когда она повиновалась, с не меньшей силой довёл счёт до пяти.
— Ай, блядь, — всхлипнула Оксана, но реветь не решилась.
— Условие не выполнено, — жёстко констатировал я. – Меняем расположение. Встань!
Она встала и посмотрела на меня. В глазах стояла обида. Я не обращая внимания на девушку, принёс с кухни три табуретки, ставил их рядом и положил на них подушки, которых у Оксаны было во множестве. Потом снял с себя джинсы и перед тем, как их кинуть на диван, достал из кармана то, что не показывал раньше.
— Наручники? – поразилась она. – Откуда?
— Ложись животом сюда, на подушки. Руки за спину, — приказал я в ответ, и когда она выполнила требование, затянул ей руки сзади.
— Теперь ты не сможешь мне мешать. Буду пороть тебя так. Если неудобно животу, я подложу подушек. Если руки затекут – ты вправе просит меня снимать наручники между сеансами порки. Поняла?
— Да.
— Продолжаем.
Я взял анальную пробку. Как мне показалось, для первого раза такая игрушка была широковата, но что делать – всё равно мой член был шире, и ей ещё предстояло испытать всю гамму таких ощущений. Смазав пробку, я вновь приступил с массажу пизды. Впрочем, Оксана, настроившись на неприятное, никак не расслаблялась, и тогда я приподняв ей с табуреток, начал целовать в губы и гладить грудь, не убирая руку с вагины. Я покусывал сосочки, водил пальцем по клитору, возвращался к ушам – которые у неё были эрогенной зоной. «Женщина любит ушами» — я всегда вспоминал это поговорку во время прелюдий, потому что если надо было её возбудит, требовалось лишь несколько поцелуев в ушную раковину, да чуть полизать кончиком рта – и всё, можно быть уверенным, что я с неё сниму влажные трусики.
Наконец я почувствовал возбуждение, снова положил её животом на подушки и вернулся к заднице. Медленными движениями я вводил пробку, растягивая анус до размеров, которые он никогда ещё не принимал. С секунды на секунду мне казалось, что она остановит меня, но Оксана вытерпела, и пробка полностью вошла в её дырочку. Девушка выдохнула, и я нажал на кнопку на пробке.
— Ай, — не столько от боли, сколько от неожиданности крикнула Оксана. – Что это?
— Нравится?
— Ннн… Нра… Наверное… Ну да, приятно вообще-то. Да, приятно. Да. О-о-о-ой, о-о-о, хорошо-о-о…
Она положила голову на подушки и начала часто дышать и попискивать. Было очень необычно и приятно на неё смотреть. Приятно не только от созерцания молодого женского тела, получающего сексуальное удовольствие, но и от осознавания, что это удовольствие она испытывает благодаря мне.
Я подошёл к ней спереди. Оксана не дожидаясь приказа открыла рот и нетерпеливо посмотрела на меня.
— Буду ебать тебя сюда пока не кончу, — констатировал я и начал трахать её. – В глаза мне смотри, сучка!
Она подняла взгляд на меня и недовольно посмотрела в глаза.
— Нечего сердиться, — сказал я ей, с каждой фрикцией вгоняя член в её рот всё резче и сильнее. – Это тебе за все твои истерики по всякой хуйне. За крышку унитаза. За то, что конспектов лекций не сохранил. Что хлеба в магазине не осталось. Что слушаю не твою музыку. Что я ещё не так делаю, блядь? Получай, сучка!
Это длилось долгих двенадцать минут – я замедлялся, когда понимал, что готов стрелять. Мне казалось, что головка моего члена сейчас лопнет от возбуждения, а внизу моего живота и в промежности приятно побаливало. Наконец, я решил больше не сдерживать себя и начал так бешено ебать её, что, казалось, в состоянии пробить ей горло. Член выстрелил, наполнил её рот спермой. Скажу честно – так бурно я не кончал ещё ни разу в жизни, а она никогда не принимала сперму в рот. Оксана смотрела на меня недоумённым взглядом, хотя я уже перестал пульсировать и лишь не вынимал член изо рта.
— Что смотришь? Глотай!
Она помотала головой. Тогда я зажал ей нос, и она судрожно сделала глотательное движение. Я немедленно отпустил её, и она выплюнула на подушки половину того, что я выплеснул в неё.
— Зачем? — прошептала она с отвращением. – Это же гадость!
— Да не переживай! Сперма – чистый протеин. Полезна для здоровья.
— Гадость, — повторила она. – Меня сейчас стошнит.
— А вот за это я тебе отшлёпаю сильнее, чем планировал.
Я взял ремень и подошёл к ней сзади. Жопа опять была влажной от пота, и в ней билась пробка. Я усилил частоту пульсаций, и Оксана вновь охнула. Я всё же не стал бить её сильно – хватило того что я нанёс ей пять средних ударов за три секунды. Кожа опять побагровела и стала сухой и горячей.
— Сука блядь, — выругалась она. – Да сколько же это ещё будет?
— Закончим?
— Да бей уже, блядь!
— Успеешь!
Я выключил пробку, но вынимать её не стал. Вместо это я взял резиновый член и начал им играть с вагиной.
— Ты что делаешь? Вынь у меня из жопы эту штуковину?
— И не подумаю, — ответил я. Это часть экзекуции.
— Ты хоть гандон надел? Или ты решил меня вдобавок оплодотворить?
— Это резиновый хуй, — ответил я. – От него если и залетишь, то нарожаешь лишь резиновых пупсов. А их кормить не надо, и можно будет сдать в детский дом в качестве инвентаря.
Страпон легко вошёл в её вагину, которая же давно ожидала, чтобы её выебали. Я вновь включил вибрацию на пробке и начал ебать Оксану резиновым членом – сначала медленно, потом быстрее.
— О-о-о, Коля, что ты делаешь? – Оксана задрожала. – Перестань, пожалуйста, ну перестань.
— Не перестану, — я усилил движения. Мне безумно нравилось трахать её и смотреть, как эта сучка извивается в изнеможении, и будучи пристёгнутая наручниками, ничего не может сделать. Я всё сильнее и сильнее ебал её, и мой собственный член от возбуждения стал твёрже самой твёрдой палки. Оксана издала истошный стон и кончила. Её таз упал на подушки. Таз дергался, красная пизда пульсировала. Наконец, ягодицы расслабились. Именно этого момента я и ждал, а потому не вынимая резиновый член из вагины и не заставляя встать раком, я ударил свою подругу ремнем пять раз настолько ощутимо, что она вновь запищала и зачала извиваться. Кожа стала уже не просто красной – она была багровой, а местами и синеватой.
— Ну как? – спросил я.
— Что?
— Нравится?
— Поговорим об этом потом, — она тяжело дышала.
— Как скажешь, детка! Вставай раком.
Она повиновалась. Я аккратно извлёк из неё все дилдо и вытащил пробку из жопы. Оксана охнула. Она хорошо подготовилась к процедуре – стальная игрушка была чистой.
— Пришло время для взрослых игр, — сказал я ей.
— Нет, Коль, не надо! Ну пожалуйста, в другой раз!
Я надел гандон, обильно смазал его гелем и потёрся головкой о края ануса. Оксана поняла, что я не отступлюсь, и положила голову на подушку.
— Пожалуйста, пожалей. Еби хотя бы не жёстко.
Я ввёл головку в анус. На удивление, она вошла очень легко, и моя сучка ничем не показала, что ей неприятно. Сантиметров семь член углублялся в норку без особого сопротивления, но вот Оксана дёрнулась.
— Стой… Мне…
— Больно?
— Стой!
Я начал медленные фрикции, незначительно, с каждой буквально по миллиметру углубляясь в свою подружку. Она слегка постанывала, и я никак не мог понять – от боли это или от приятных ощущений. Наконец, член полностью вошёл в её задницу, и я начал медленно трахать её.
— Как ты, детка? – спросил я её.
— Терпимо, — ответила она сквозь зубы. – Буду очень признательна, если кончишь быстрее. А ещё снимаешь наручники.
Ключ лежал рядом, и я освободил её. Она схватила за ягодицы, и попыталась их раздвинуть, хотя было некуда.
— А кем ты себя чувствуешь? – снова спросил я.
— Последней шлюхой, которую ебут во все щели, но не заплатят.
— Ты бы хотела, чтобы я тебе заплатил?
— Сегодня я тебе плачу, на свою голову.
— На свою жопу, хочешь сказать?
— И жопу тоже. Коль, ты меня точно не разорвёшь?
— Я тебе сейчас помогу.
Я уже привычным образом обхватил её руками и стал теперь клитор и груди. Оксана опять часто задышала, потом застонала. Теперь было очевидно, что ей нравилось. Я трахал её всё сильнее и сильнее, и мой хуй скользил в её прямой кишке легко и свободно. Она поднимала и опускала задницу и сама двигалась навстречу мне. Её тело раскраснелось, и когда она на секунду повернула голову, я увидел что щёки горели – они были почти такого же цвета, как это багровая задница.
Я вышел из неё, и хотя диван был в двух шагах, взял на руки, переложил на него так, чтобы она оказалась на спине. Я задрал её ноги и посмотрел в промежность. Розовый анус не успел сомкнуться, и я незамедлительно вошёл в него и вновь приступил к фрикциям. Оксана опять начала стонать, а я тискал её груди, целовал в губы и уши.
Она отвечала сначала слабо, но вот её поцелую стали сосредоточеннее. Она начала меня царапать, всасывать язык в себя, целовать и сосать мои соски. Неожиданно для меня она закричала на всю квартиру – «блядь, Коленька, да что ты какой медленный, порви уже моё очко»!
Я кончил бурно и практически в том же количестве, как в рот. Так и не поня, испытала ли оргазм она, да мне было всё равно. Привычным движением я взял ремень и с размаху очень сильно ударил ей. После свиста раздался чавкающий звук. Оксана уткнулась в подушку и мелко затряслсь. Вновь свист и удар. И опять. И опять. И опять.
Она что-то материалсь в подушку, но я не слышал что. Лица не было видно, а когда она его подняла, оно было влажным. Но она уже перестала рыдать.
— Продолжим, — спокойно сказал я.
— Разве это не всё, — с изнеможением и мольбой спросила она. – Ты же получил что хотел.
— Что хотел получил, но выебал тебя не везде. Твоя пизда не тронута.
Я сходил в ванную и вымыл руки, стянул её руки за спиной наручниками и приступил в очередной раз к ласкам. Помассировал ей вагину, потискал соски, потёр клитор. Похоже, лимит возбуждений у девушки закончился – она никак не реагировала. Минут десять я ласкал её тело, но она почти не реагировала. И я понял, что я почти добился чего хотел.
От вида голой Оксаны я вновь был возбужден, поэтому я надел презерватив и вставил пробку в её задницу. Она вошла легко, и я нажал на кнопку, выбрав весьма чувствительный режим вибрации. Пизда Оксаны по прежнему была влажной, и я аккуратно вошёл в неё.
— Это что-то вообще интересное, — пробормотала она. – В порно это называется «двойное проникновение».
Я ощутил членом вибрацию и стал её трахать. С каждым толчком, с каждым движением моя сучка возвращалась. Всего через каких-то две минуты подо мной была та самая Оксана – она привычно стонала и как бы чуточку хныкала от наслаждения и лёгкой боли. Вскоре я слышал уже знакомые слова – сильнее, Коля, сильнее, еби меня жёстче, сделай мне больно, порви меня!
И я старался ей сделать больно – но на этот раз с самым искренним желанием. Я долбил её пизду снова и снова, непрерывно переключая режим вибрации. Оксана уже перешла на писк, а потом на ультразвук, и казалось, что весь центр вселенной сейчас сосредоточился здесь, в ей тазу, где пульсировали одновременно две её точки – пизда от моего члена и жопа от вибррирующей пули. Оксана извивалась и крутилась, и диван, с которого мы так и не слезли, скрипел со страшной силой. Я нагнулся вперёд и сунул в её рот руку – ту, которой трахал её в пизду. Она немедленно взяла и принялась сосать пальцы. Уверен, поднеси я к ней руку из жопы, она бы не заметили.
Мы кончили одновременно, и мышцы влагалища сжали мой хуй так плотно, что я испытал неимоверное блаженство. Сперма била и била в презерватив, и я никак не мог остановить этот процесс.
Но вот он завершился, я встал и взял ремень. В этот раз я не стал складывать его надвое, приготовившись к порке одним только концом. Оксана повернулась, посмотрела на меня и…
— В этом и есть смысл наказания? – спросила она.
— Да. Чем сильнее удовольствие – тем сильнее боль. Именно так ты и должна понять. И вытерпеть. Или нет.
— Блядь! Только не это!
Ремень свистнул в воздухе. Я ударил её сплеча. Она взвизгнула. На правой ягодице выскочила синяя полоса.
Я ударил сплеча по левой. И снова визг, и снова полоса.
Ремень свистнул в третий раз. Удар в правую часть задницы сделал полосу практически чёрной. Оксана издала кашляющий звук, из которого рвалось наружу страдание.
Четвёртый удар опрокинул её на пол. Она не сдержала боли, дёрнулась и упала боком на пол. Её били рыдания, она плакала, но ещё не сказала ни слова.
Я повернул её рукой.
Я уложил её животом на пол.
Ремень свистнул, и я этот удар я вложил всю свою силу, которая только была, всю ненависть и злобу на её истеричность.
Кожа на правой ягодице лопнула и брызнула кровь . И одновременно с этим Оксана закричала. Она кричала громко, протяжно и… жалостно. Но мне её жалко не было. Потом она зарыдала, и сквозь слёзы орала:
— Хватит! Перестань! Не могу! Ненавижу тебя! Ненавижу. Сука! Уйди! Оставь меня, тварь! Ненавижу! Ненавижу!
Знала бы она, что это был финал экзекуции – смолчала бы? Если бы смолчала – я бы, конечно, дал шанс такой терпеливой сучке. Но решение было принято давно.
Я выключил вибратор в её заднице. Он оказывается ещё работал, а я и не заметил.
Я отстегнул наручники, и она схватила себя за ягодицы и начала растирать их, посторяя постоянно – сволочь, урод, скотина, тварь, мразь. И её любимое – мудила. Она тёрла задницу, и не получил облегчения, снова упала на живот и задёргалась в конвульсиях рыданий.
Я сходил на кухню, открыл морозильную камеру, достал оттуда контейнер с кубиками льда, вернулся в комнату и высыпал всё ей на ягодицы. Она вскрикнула, но потом сгребла несколько кубиков и стала водить ими по избитым местам.
А пока она это делала, я собрал все вещи, надел штаны, отключил всю технику. Покидав всё добро в сумку, я ни слова не говоря вышел в коридор, обулся и покинул эту квартиру, в которой я за два часа получил новые и прекрасный опыт BDSM.
Я не прощался. Мне было хорошо. Я был отомщён. Я получил что хотел, а она – что заслуживала.
Автор рассказа всячески приветствует несогласованное с ним копирование и распространение данного текста, а также будет особо признателен всякому, кто в качестве благодарности поддержит автора переводом на карту 2200 2402 9047 8649
754
Загрузка...
