– Если откровенно – вы со стороны молодых испытываете сильное давление, ведь смена смене идет? Они наступают на пятки?
– Представьте, лично меня это пополнение проституции не поджимает, хотя известно, что в сексе молодость и свежесть предпочтительней. Не надо думать, что мужчина ищет в проститутке только новую промежность. Если он не девственник, а уже познал несколько женщин, его ею не удивишь. Он ищет другое, и привлекать его надо не обнаженным натиском и порнографическим бесстыдством в духе «плейбоя», а обаянием, душевной теплотой и радушием. На это он всегда откликается охотно и горячо, именно за это не остается в долгу.
Пошлые и примитивные молодушки мне не страшны. Я твердо убежде¬на и в этом удостоверилась, что мои солидные клиенты довольствуются только мной и новых связей на стороне не ищут. Таких, как я – раз – два и обчелся. Если говорить серьезно, то такие как я составляем золотой фонд российской – проституции. А проститутки – девочки – это наш позор и беда, социальная и медицинская. Вот на что нужно обратить самое пристальное внимание и бороться с этим, но не запретами.
– А как?
– Легализацией и выдачей лицензий совершеннолетним, которые обязаны будут регулярно проходить медицинский осмотр и получать в документе соответствующую отметку о стерильности. Так что сами клиенты будут контролировать проституток, и малолетки – безбилетницы их потеряют и будут вынуждены искать себе другую работу.
– Вы любите, когда вам делают подарки?
– Разумеется. Я ведь женщина. Но я имею в виду именно подарок, а не благотворительность какую – то от щедрот своих. Последнее время можно часто услышать восторженные разговоры о воскрешении в России благотворительности, которую, дескать, упразднили после революции. Конечно, помощь бедным всегда умиляет, но не надо забывать и о другой стороне подобных пожертвований. Все это свидетельствует о возникшем в нашем обществе и углубляющемся расслоении на бедных и богатых. Это, во – первых. Во – вторых, нынешние «благотворители» жертвуют, по – моему, не столько от широты души, чтобы действительно помочь бедному, сколько для того, чтобы лишний раз показать публике свою мошну, что стали миллионерами и им ничего не стоит бросить кусок…
Как всякая женщина, я чувствую себя ею тогда, когда мне дарят цветы, да еще говорят: «Цветок к цветку», а также стихи. Стихи вообще моя слабость. Я считаю, что ни в чем мужчина не бывает так искренен, как в стихах, лирических, разумеется. На них, собственно, и проверяется талант и поэтическое дарование, а вовсе не на газетных политических виршах, как считалось в советской литературе.
Потому – то в ней и оказалось так много «поэтов». Рифмоплетством занимались все кому не лень, тем более, что этому даже учили, да и сейчас все еще продолжают в Литературном институте, расположенном в бывшем Доме Герцена, о котором Маяковский со свойственной ему иронией сказал, что ему «хер цена».
Мой поэт знал о моей слабости к стихам. Цветами меня не баловал, чтобы не засвечиваться с букетом по дороге не домой, а стихи частенько посвящал. Да и не он один из «иховой» «поэтической рубрики». Некоторые из тех, что мне преподнесли клиенты, я еще приведу, следуя примеру Б. Пастернака, который завершил свой знаменитый роман «Доктор Живаго» тоже поэтической подборкой, правда, в жанре псалмов.
Таким образом, как видим, стихи в минувшие десятилетия наши барды посвящали не только самому человечному изо всех прошедших по земле людей, «уму, чести и совести» – партии, а также «лучезарному коммунистическому завтра», но и женщинам и не в лице Зои Космодемьянской и Лизы Чайкиной, просто женщинам во плоти, если таковые появлялись на их творческом пути. «Поэт в России больше, чем поэт», – сказал кто – то из них. Не иначе, как имел в виду подобных моему клиенту, которому и этого мало.
– А вы, Марина, сами с какого возраста начинали?
– Во всяком случае, не с двенадцати. Мне было тогда уже почти двадцать, когда начала работать после института. Толкнул меня на это тот, которого считала женихом, а он оказался сутенером.
– Проститутки часто берут себе другое имя для экзотического интереса и на всякий чрезвычайный случай для своеобразного алиби. Ваше имя Марина тоже благоприобретенное или все – таки настоящее?
– Это настоящее. Но вы как в воду глядели. Один из моих рабочих псевдонимов – Нина. Не могу же я рисковать, имея официальную службу в НИИ. Один из моих клиентов, профессиональный поэт (есть у нас такая ПРОФЕССИЯ), посвящая мне стихи, обыграл его, оригинально зашифровав:
С деревьев сыплется листва
И зелень постепенно вянет,
Во мне опять поют слова
И к рифмам властно тянет.
Но не «очей очарованье»,
Не осень стимулом тому,
А ты, чье наименованье
Я не открою никому.
Противоречий ты полна:
Доступна ты и недотрога
И именем наделена
Из отрицанья и предлога.
И каждый раз с тобой бывая,
Я знаю – возвращусь опять.
Никто не может, обладая,
Себя всю так, как ты, отдать…
Мой гонорарный роман с этим поэтом продолжался почти двадцать лет, пока он не уехал, чтобы превозмогая большие утраты, начать все сначала, но не испытывать гнев внешней цензуры и давление внутренней. Я сохранила о нем самые теплые воспоминания и, думаю, это взаимно.
Вообще – то у нас в России принято менять свое «наименование» в зависимости от ситуации и обстановки. И не только «наименование», но и, так сказать, генетический код. Один политический деятель получился, например, в результате симбиоза чистокровной россиянки с неведомым доселе существом, именуемым «юрист», видимо, инопланетянином, а поэтому конечный результат точного наименования пока не получил.
Много лет на эстраде подвизался в качестве хохмача – разговорника артист Феликс Рисман. Оказалось, что он владеет еще и искусством мимикрии, способностью менять свою окраску в зависимости от окружающей среды, чтобы быть ей в тон. В один «прекрасный» день он вдруг стал Дадаевым (не путать с Дудаевым!), использовав, видимо, свое двойное биологическое происхождение.
В таком новом качестве отправился на гастроли к гостеприимным соплеменникам на Кавказ. Однако, когда доводилось выступать, например, в Одессе, опять оборачивался, естественно, Рисманом… Потом снова вернулся он к своей первоначальной фамилии. Видимо, на тот случай, если решит по примеру Геннадия Хазанова получить двойное гражданство.
А что остается делать. . заметил он скромно со сцены концертного зала «Россия» на проводах своего друга Михаила Плоткина в США на вечное жительство, – если не все еще осознали, что все мы в конечном счете произошли от Христа.
Их коллега по сцене – Клара Новикова, которую, как она сама о себе с гордостью говорит, теперь каждая собака знает, для большего контакта с публикой за рубежом тоже применительно к обстоятельствам порой ностальгически вспоминает свою девичью фамилию – Гарц. Говорю это не в осуждение, а чтобы показать условия нашего существования. Что, действительно, человеку остается делать, чтобы хоть как – то жить, если уж суждено было родиться в такой стране?
Так что, как видите, мы – проститутки, меняющие порой свое «наименование» – не одиноки. Такова диалектика, которую мы все, как выразился поэт, учили не по Гегелю. И это нас радует. Только для этой цели, подобно иным, ушлым, на папу юриста не ссылаемся…
– Простите, но я все – таки не могу не задать вам вопрос, который напрашивается сам собой, но может показаться неделикатным.
– Задавайте, меня трудно смутить.
– Вы, Марина, уже в том возрасте, когда обычно хотят иметь свою семью. У вас такое желание не возникает?
– Отвечу вам словами из стихов Евгения Евтушенко, которые сегодня могли бы многие женщины поставить эпиграфом к своей жизни: «Кавалеров мне вполне хватает, но нет любви хорошей у меня». Наверное, слишком сильным было разочарование в первой любви.
Это было мое второе интервью в средствах массовой информации. А о первом, из которого мой бывший клиент узнал меня и откликнулся, расскажу в другой раз, да и послание воспроизведу, которым он меня удостоил.
Как – то после довольно продолжительного перерыва мне позвонил детский писатель Генрих, известный тем, что предлагает детям визуальную поэзию, в которой некоторые слова подменяет рисунками предметов. Но в других своих сочинениях, адресуемых взрослым, поскольку пока еще недостаточно овладел рисунком нужной выразительности, ограничивается привычными словами, а именно матерными. Он выразил желание нанести визит. Сказал при этом, что хочет видеть меня лежащей под ним валетом. У нас давно не было минета, и я откровенно удивилась.
– По – моему, твой минет давно вычеркнут у нас из меню.
– Из чего ты это взяла? – удивился в свою очередь клиент.
– Сложилось такое впечатление.
– Ты для меня самая вкусная. Надо только придерживаться нашего трафарета.
Он намекал, что ждет от меня, чтобы я, как прежде, лизала у него анус. Он обожает это больше, чем минет и сношение. Но мне большого удовольствия такое блюдо не доставляет, хотя он и сам отвечал взаимностью,
Если все детские писатели у нас с таким утонченным вкусом, то можно только радоваться за детвору. Ей есть у кого учиться.
Зная мой интерес к поэзии, что я в ней кое – что смыслю, Генрих захватил с собой и показал мне стихотворение, присланное в редакцию одной из газет к знаменательной дате 100 – летию Владимира Маяковского, юной поэтессой.
У меня идут года,
Скоро мне пятнадцать.
Кем работать мне тогда,
Чем заниматься?
Это прежде для страны
Позарез были нужны
Металлурги и шахтеры,
Фрезеровщики, шоферы,
Каменщики, маляры,
Токари и столяры.
У меня бегут года,
Скоро мне пятнадцать.
Кем работать мне тогда,
Чем заниматься?
Изменилось все до боли,
Лавки всюду и комки.
Спину гнут в цеху и в поле
Нынче только дураки.
У меня растут года,
Скоро мне пятнадцать
Я не стану никогда
У станка ломаться.
В проститутки все пошли
Школьные подруги
И рекою потекли
Доллары им в руки.
Годы жизни торопя,
Я скрывать не стану:
Идеалом для себя
Выбрала путану.
* * *
Доведись поэту жить,
Нам теперь маячить,
Стих ему про то «Кем быть?»
Пришлось переиначить.
А вообще – то тот упрек, который мне сделал детский писатель, был справедливым и послужил уроком, из которого я сделала для себя серьезные выводы. Считается, что меню в сексе, как и в кулинарии, надо постоянно менять, обогащать и разнообразить. Вносить в него свой индивидуальный «почерк» для подогрева и разжигания любопытства на будущее. Тем более, если имеешь дело с постоянными клиентами и стремишься их закрепить. В то же время надо оставаться верной тому, к чему иной из них питает особое пристрастие в силу национальных особенностей и культуры, и баловать его, как ребенка, сладеньким.
Но одного этого все – таки недостаточно. Мое тело лишь тогда по – настоящему возбуждает клиента, если оснащено соответствующей «упаковкой». Белую кожу оттеняю черными чулками или соблазнительными трусиками, подчеркивающими плавные очертания самой важной «рабочей» части.
Их цвет тоже важен. Я предпочитаю розовые. Такие трусики составляют своего рода ансамбль с раскрытой щелью, как бы предваряют ее. Мужчины вообще любят, когда принимаю позу, которая позволяет им видеть совмещение половых органов, как головка скользит по клитору и весь член погружается во влагалище. Для этого лучше всего садиться сверху и, широко раскинув ноги, откинуться назад, опираясь на руки.
Совсем по – другому выглядит и грудь, призывно манящая розовыми сосками из бюстгальтера, романтического по форме, но чаще всего черного, оттеняющего белизну кожи. А вообще – то цвет в сексе служит первым сексуальным сигналом. Белый – символ невинности и неопытности, зеленый – знак мира и нерасположенности к сексу, красный – признак бурных эмоций, повышенной сексуальной активности.
Женщина, красящая губы ярко – красной помадой и носящая такую одежду, не заставляет себя долго уговаривать. А вот синий – это считается нашим цветом, профессионалок. Опытные и грамотные мужчины знают этот язык цветов, и в моей одежде, когда отправляюсь в какой – нибудь из домов творческой интеллигенции снять НОВОГО клиента, синий всегда преобладает.
Мужчины бурно реагируют на все это, потому что оно совпадает с эротическими идеалами их юности, да еще и превращается в реальность. Как в такой ситуации члену не встать? Нам ведь в пору девичества мужчина тоже представлялся в виде члена, и мы грезили именно о нем, и теперь, когда он оказывается вдруг перед нашим взором, вспыхиваем, как спичка.
В постели с гусаром
Вернусь, однако, к дорогим моему сердцу россиянам, чтобы не сложилось впечатление, что, уподобившись интердевочке, вся растворилась в валюте и импорте, презрев наше безвкусное шмотье «от москвошвея» и неуклюжие «деревянные», превращающиеся в пипифакс. Вовсе не хваленые ваучеры растут в цене, как на все лады трубят радио и телевидение. Они, дескать, залог нашего будущего материального благополучия. И такса на сексуальные услуги проституток повышается не в связи с совершенствованием квалификации. Как пишет Николай Гумилев:
Чтоб не было порывистых движений,
Чтоб музыка была пластичных поз…
А потому что рубль катастрофически обесценивается.
Наиболее глубокие и яркие впечатления у меня все – таки от соотечественников, составляющих, как я уже подчеркивала, интеллектуальный и духовный цвет нашего, по – своему уникального, общества и мой основной контингент. Здесь не к каждому обратишься со словами Риммы Казаковой:
Люби меня бесстрашно,
Грубо и зло,
Крути меня бесстрастно,
Как весло…
Люди все – таки немолодые, всегда при валидоле…
Зная мое увлечение искусством, и театром в частности, мои сотрудники выбрали меня в профком НИИ и поручили вести секцию культурно – массовой работы. Я организовывала вечера, концерты, встречи с артистами. Однажды пригласила в институт известного артиста, ставшего особенно популярным после того, как снялся в кино. Человек он был к тому времени уже довольно пожилой, но очень бодрый и жизнерадостный. Хорошую форму, как я поняла потом, ему помог сохранить спорт.
Мы договорились, что приеду за ним на машине. После концерта, который прошел очень хорошо, он попросил меня проводить его. По дороге, когда мы сидели в той же машине на заднем сиденье, он обнял меня и предложил побывать на его новом спектакле. Сказал, что позвонит и оставит пропуск. Я дала ему свой телефон. Играл он действительно замечательно. В пьесе Островского создал образ яркий и незабываемый.
Потом он еще несколько раз приглашал меня в театр, а как – то сказал, что хотел бы навестить меня дома, если, конечно, это удобно. Я ответила положительно, уже соображая, что к чему. Приехал он с букетом и, что называется, с порога, без всяких обиняков объявил, что испытывает ко мне необыкновенную симпатию и мечтает установить прочные дружеские отношения.
– Ну, конечно же, не за контрамарки в театр, – заметил он, несколько смущаясь, но в то же время по – деловому и как бы шутя, понимая, что столь откровенное предложение я могу воспринять как оскорбление.
Я промолчала и предложила выпить кофе. Не могла же я вот так сразу «понять его правильно» и дать согласие на «дружбу». Это уронило бы меня в его глазах. Ведь в его представлении я была отнюдь не проституткой, а самой обычной служащей, которая должна почесть за счастье, что на нее положил глаз такой знаменитый человек.
Я пошла на кухню готовить кофе, а он принялся внимательно и с интересом рассматривать мою библиотеку. Должна заметить, что она своим обилием и разнообразием книг всегда ставит клиента «на место» и обязывает к определенному поведению и отношению. Он понимает, что имеет дело с человеком культурным, интеллигентным, и держит себя, как правило, в рамках приличия.
Каково же было мое удивление, когда, вернувшись в комнату, увидела артиста лежащим на тахте с расстегнутой ширинкой и высунутым членом. Он оказался исключением из правила и большим оригиналом. Усиленно массировал член, а увидев меня, дрожащим и прерывающимся от волнения голосом позвал:
– Иди ко мне, иди ко мне!
Я поставила чашечки на стол и присела рядом.
– Ты когда – нибудь видела такой большой? – спросил он не без гордости, покачивая пенисом и наклоняя в мою сторону, как бы предлагая его.
Он и в самом деле был не столько длинный, сколько толстый, диаметром почти в пять сантиметров. А если к этому добавить еще объем вздувшейся головки, напоминавшей персик, то зрелище было впечатляющим. Такой член – мечта любой женщины, потому что важна не длина, а толщина. Толстый плотнее прилегает к стенкам и сильнее трет их. Чрезмерная длина может доставлять неудобство, вызывая болевые ощущения, когда член, упираясь в шейку матки, вытягивает влагалище на всю свою длину.
На сей счет существует даже забавный анекдот. Увидев в первую брачную ночь, что у мужа огромный член, молодая жена пришла в ужас, представив себе, что такая палка должна в нее воткнуться. Однако она не растерялась, а предложила надеть на член баранки, чтобы таким образом ограничить его длину. Так они и поступили. Однако уже после двух первых толчков молодая прошептала:
– Дорогой, сними один баранок, а то я тебя недостаточно чувствую.
Муж выполнил просьбу.
Последовала еще пара толчков.
Молодая снова попросила:
– Сними еще один.
Он снял и снова с силой всунул член, но тут же опять услышал:
– Миленький, еще сними.
По мере того, как молодая распалялась и входила во вкус, она просила снимать все новые и новые баранки. Мужу надоело то и дело вынимать член. и он возмутился:
Ты что, решила, что у меня там целая пекарня?
Но знаменитому клиенту с удивительным членом я решила рассказать не этот, а другой анекдот, чтобы знал, что бывает и больше, чем у него.
Молодому человеку, ехавшему на велосипеде, приглянулась миловидная девушка, шедшая по тротуару. Поравнявшись с ней, он предложил прокатать.
Довезу вас, куда нужно.
Она удивилась:
– Но ведь велосипед у вас дамский и багажника нет. Куда же я сяду?
– А это что? – И велосипедист показал на перекладину, которая вдруг появилась, беря начало из его ширинки, и уперлась в вилку переднего колеса, чуть ниже руля.
– О! – воскликнула восторженно девушка и, проверив рукой надежность чудесной рамы, лихо взгромоздилась на нее…
Артист, посмеявшись, предложил тоже проверить надежность его «рамы». Я не без удовольствия приняла член, как по эстафете, что называется, из рук в руки и, немного позанимавшись им, предложила снять брюки.
– Так мы можем их забрызгать, – объяснила я, – да и мне будет удобнее, смогу ласкать и мошонку.
Артист охотно последовал совету и пока раздевался, я, испытывая нетерпение, тоже быстро сбросила с себя нехитрое облачение, в котором обычно бываю, принимая клиента. Как пишет С. Надсон:
Уронила туманный покров свой к ногам,
Обнажая стыдливое тело…
Есть у меня знакомая, тоже из «наших», так та, открывая дверь мужчине, которого ждет, предстает перед ним уже совершенно голая. Как пишет К. Бальмонт:
Дразнящее тело свое обнажив…
310
Загрузка...
