Сейчас в полете директор, видимо, хотел сделать мне приятное и прочитал из Леонида Мартынова:
Женщина, летите вы по небу.
Вы летите к солнцу, то есть к Фебу!
Надо, чтобы все вокруг вас пело –
Вы по небу все – таки летите!
Я знала это стихотворение, автору которого принадлежат восторженные строки, посвященные стране Советов: «О страна телеграфных столбов!», но продолжила его в собственной интерпретации:
Вы меня на землю возвратите,
На свой член сильнее натяните,
Чтоб дрожала вся заветной дрожью,
Верная родному бездорожью…
Тот «случай», подаренный мне когда – то директором и засевший в памяти, теперь сменился новым ярким впечатлением. Может быть, когда – нибудь и ему суждено будет растаять, как дыму и утреннему туману под жаркими лучами другого умельца. Прелесть жизни, «прекрасной и удивительной», в том и состоит, что она постоянно преподносит нам неожиданные сюрпризы. И в сексе в первую очередь.
Через два часа мы были в Адлере, а оттуда на такси домчались до Дагомыса. Это оказалось чудесное место, застройка которого представляет собой как бы единый комплекс по западно – европейскому образцу. Сравниваю с ним, потому что имела однажды возможность побывать там в качестве «сопровождающего лица» одного из клиентов, который работал в ЦК КПСС и руководил оттуда целой отраслью промышленности, а мне своим членом «покровительствовал» в НИИ.
Такая застройка Дагомыса предопределила его назначение и дальнейшее использование. Он стал местом паломничества иностранцев, своего рода Меккой для тех, кто вздумал вкусить прелесть черноморского побережья вкупе со всем остальным, включая русских женщин. Ведь лестная молва о нас идет по всему миру. Посмотрите, сколько за границей желающих взять в жены русскую. Такими объявлениями пестрят нынче все газеты и журналы. Женятся сплошь и рядом на матерых проститутках, ничуть не смущаясь. Такой род занятий иностранцев, по – моему, даже привлекает. Может быть, потому, что они все в душе бизнесмены и больше всего ценят в женщине тоже деловитость, умение из всего извлекать выгоду, на всем зарабатывать?
Виктор снял нам отдельные номера в гостинице, как бы сразу давая понять, что волен распоряжаться собой, как ему вздумается, и одновременно на мою свободу не претендует тоже. Для меня это было, признаться, неожиданностью. Думала, что буду единственной обладательницей его члена. Недоумение и обиду высказывать не стала. Решила про себя, что посмотрю, как будут развиваться события дальше и в зависимости от это¬го определю свое поведение.
Между тем, выдав мне еще пару умопомрачительных «сеансов» траханья по высшему разряду, как он выразился, Виктор заявил, что мною интересуется его новый знакомый. Вечером после ужина внес ясность:
– Финн – богатый бизнесмен. Не теряйся, а то перехватят. Охотниц, как ты могла, наверное, заметить, здесь более чем достаточно.
– Ты что, продал ему меня? – спросила я без обиняков, уже имея такого рода опыт из общения с Эдиком. Виктор несколько смутился, но парировал:
– Я здесь ни при чем. Просто ты ему приглянулась. Он и попросил познакомить с тобой. Он, как я понял, в долгу не останется. Словом, советую подумать.
– В долгу перед тобой или передо мной?
– Ну как ты можешь! – подчеркнуто обиженно воскликнул Виктор. – Конечно, перед тобой!
– А как же ты? – спросила я, строя из себя наивную про¬стушку и делая вид, что ничего не понимаю.
– А что я? – в свою очередь удивился Виктор. Вернее, сделал вид, что удивился, потому что не имеет никакой задней мысли.
– Я думала, что ты привез меня сюда исключительно для себя.
– Разумеется. А что, я тебе уже разонравился?
– Нет, почему же, как раз мне хорошо с тобой.
– Вот и буду заглядывать, если не возражаешь. Услуга за услугу.
На том и порешили.
Мне стало ясно, что Виктор – профессиональный сутенер, напяливший на себя личину порядочности, чтобы втереться в доверие, а затем пустить меря в оборот, уподобив туалетной бумаге многоразового пользования. Через эту суку я, как говорят в Одессе, весь идеализм растеряла. Однако устраивать сцену оскорбленной невинности и унижаться не стала. Наоборот, безропотным согласием решила показать, что сам он мне абсолютно безразличен и если надеется увидеть ревность, то глубоко заблуждается. Тем не менее в душе, как у всякой женщины, обманутой в своих лучших чувствах и надеждах, остался неприятный осадок и возникло страстное желание проучить обидчика, если представится такая возможность. «В конце концов, – подумала я, – без поражений побед не бывает. И хорошо смеется тот, кто смеется последний».
Обедала я в «Сатурне», а время проводила на фешенебельном пляже, где гужевалась специфическая публика – импортные мужчины и наши длинноногие девицы в очках с темными зеркальными стеклами, придающими загадочность. Приходила сюда эта публика в адидасовских шортах и шлепанцах «Найк», а затем, скинув небрежно «верхнюю упаковку», демонстрировала себя. Мужчины в колоритных плавках, женщины в купальных гарнитурах завораживающего покроя и расцветки. Все дышало неприкрытым целенаправленным сексом: и воздух, пахнущий йодом, и море, шелковистое, пронизанное ослепительным солнцем. Если бы не сохраняющиеся пока что условности, наверное, все не мешкая, тут же, не сходя с места, занялись любовью.
Оказалось, что финн, с которым Виктор меня свел, прилично знает русский, и общаться с ним было довольно просто и даже интересно. Встретиться мы договорились на пляже, а потом уже решим все остальное. О цене он спрашивать не стал, и я подумала, что Виктор заранее обговорил этот деликатный вопрос, который может быть мне неприятен, поскольку прямо так сразу поставит в положение курортной проститутки. И правильно решил, зная меня, что могу взбрыкнуть, посчитав себя оскорбленной: за кого, дескать, вы меня принимаете!
Эйно пришел ко мне, как мы условились, вечером после ужина. Принес набор пирожных отечественного производства, фрукты и различные сладости, но уже импортного изготовления. Это было приятно и говорило о его интеллигентности, что он и при откровенно прагматичных отношениях и «гонорарной любви» не исключает элементарного ухаживания.
До этого у меня вообще никогда не было иностранцев. Только соотечественники, но разных национальностей, поскольку страна у нас в этническом смысле – пестрая. Это теперь появилось ближнее зарубежье, и те, кто еще недавно были своими, стали тоже иностранцами. Занятно, чем они будут расплачиваться: купонами, латами, карбованцами, сомами? А что касается внутренних национальностей родной федерации, а их, почитай, больше ста, то у меня о них успело сложиться определенное представление касательно сексуальных возможностей и наклонностей их озабоченных представителей.
Есть женщины, для которых национальность партнера имеет решающее значение. Они находятся во власти – пресловутой идеи национального самоопределения вплоть до отделения. А в сексе это не что иное, как отсутствие широты взглядов, от чего они только сами проигрывают и много теряют. Например, одни категорически отвергают армян, другие якутов. Конечно, с точки зрения эстетической Коля Бельды, поющий, что олени лучше, европейке не подарок, но можно, наконец, и глаза закрыть и перетерпеть ради хорошего заработка. Есть еще и половые антисемитки, хотя эта категория клиентов лично для меня более привлекательна в гигиеническом отношении. Что именно имею в виду, объясню в дальнейшем. А пока лишь замечу, что ни с одним клиентом евреем у меня не связаны неприятные воспоминания. Наоборот, это люди интеллигентные, предупредительные и эмоциональные. Вообще считаю, что с нас. проституток, всем следовало бы взять пример в межнациональных отношениях, так обострившихся и столь актуальных. Мы являем собой наглядный пример реального воплощения интернационализма в его лучшей и благотворной форме, которая способствует укреплению дружбы народов и взаимопониманию.
Финном Эйно я открыла счет настоящим иностранцам. Без дураков. Он был спортивного типа, высокий, стройный и физически сильный. Как мужчина, не мог не нравиться. Но что в нем было приятно еще, так это умение «заниматься» женщиной. После того, как мы выпили чай, поболтали о том о сем, он принялся раздевать меня и делал это без всякой настырности, как бы оказывая мне услугу. Каждое «место», которое открывал, приветствовал нежным поцелуем. Неутомимый язык его блуждал по мне и во мне. Я чувствовала, что с каждой минутой завожусь все сильней и сильней. Да и как можно было оставаться холодной, если, как пишет Валерий Брюсов в «Египетских ночах»,
Он здесь, коленопреклоненный,
Лобзает весь, горя огнем,
Святыни, спрятанные днем,
И каждый волос благовонный
На теле божеском твоем!
Наконец наступил сладостный момент, когда я пожелала, говоря словами того же Леонида Мартынова, «испытать наслажденье быть съедобной».
Эйно оказался не только «практиком». Уже с первой встречи стало ясно, что он не прочь и поговорить. Как и большинство мужчин, стал расспрашивать о моей жизни, почему я, такая, как он выразился, «прелестная умница», до сих пор не устроила свою жизнь. А когда узнал, что я к тому же еще и инженер и имею интересную работу в солидном НИИ, вообще обалдел и даже не мог деликатно скрыть свое недоумение. Нет, в подтексте нашего разговора не было и намека на осуждение меня за проституцию.
– Я хочу понять психологические мотивы, которые тобой движут сказал он. – Хотя вообще считаю, что сама природа создала женщину для того, чтобы доставлять наслаждение.
– Вот я и считаю, что мой природный долг удовлетворять любовный пыл любого человека, который меня пожелает, – ответила я философически, – а целомудрие – это химера, выдуманная ханжами импотентами.
Словом, дала понять, что для меня это давно решенный вопрос, что считаю противоестественным насиловать природные наклонности, тушить в себе горячий темперамент рассуждениями о добродетели.
– Наше стремление к свободе – это ответ на известное непостоянство мужчин, – уточнила я, не вдаваясь в подробности своей сексуальной биографии. – Я убеждена, что женщина должна быть так же свободна в любви, как и мужчина.
– Это надо понимать как теоретическое обоснование проституции? – спросил Эйно, пытливо сверкнув глазами.
– Не только. Я считаю допустимым вообще все, что способствует достижению свободы духа и жизни чувств.
– Согласен, пуритантизм обесцвечивает жизнь и порождает скуку.
Я сделала небольшую выразительную паузу.
– Свободное общение незаурядных мужчин и женщин приносит вдохновение и радость не только им, но и способствует общему благу, служит источником новых плодотворных идей и стимулом общественного развития.
Думала, что поставила точку в непредвиденной дискуссии, которая только оттягивала предначертанный программой финал, но увы!
Но все – таки диплом, хорошая специальность, – заметил Эйно, – это дает прекрасное положение и высокий заработок.
– У вас, может быть, но только не у нас, на просторах родины чудесной. У нас высокое и надежное положение на работе и так называемые блага всегда давал не диплом, а партийная книжка и принадлежность к этой политической касте. Вот я и выбрала свой путь к свободе и благополучию.
– Неужели у этих начальников не было дипломов и им не требовалось высшее образование? – не унимался Эйно.
– Нет, почему же, – ответила я, не скрывая иронии, – они подменяли его дипломом об окончании университета марксизма – ленинизма. Придумали для себя такой, слушали лекции идеологов и получали корочки. Практиковался и другой метод «образования». Сперва назначали на высокую должность, и «соискатель» брал к себе на работу специалистов, а они писали ему диссертацию, которую он «защищал» и получал степень ученого.
– С вами не соскучишься, – резюмировал финн, явно обескураженный, и добавил:
Давай – ка лучше займемся настоящим делом.
Когда мы легли в постель, он тоже не торопил события. Продолжал ласками доводить меня до кондиции и при этом обнаруживал прекрасное знание топографии женского тела, что я про себя с удовлетворением констатировала и тоже не осталась в долгу, процитировав Валерия Брюсова: «Всего, чего возжаждешь, требуй, я здесь для сладостных услуг».
Первый раз он взял меня обычным «семейным» способом, но не наваливался всем телом, как это делают обычно, а упирался на колени, давая мне тем самым возможность свободно двигаться под ним в том же ритме. А когда, спустя полчаса, он вторично изъявил желание, я сама села на него верхом, и мы совершили с ним таким образом довольно длительную прогулку…
Я тоже постаралась не упасть лицом в грязь, показала, что мы, русские женщины, действительно заслуженно пользуемся во всем мире популярностью и высоко ценимся на рынке секса. Было как в песенке, которую однажды слышала в одном ноч¬ном баре, исполненную стриптизеркой в финале:
Он кричал, и я кричала,
Он кончал, и я кончала,
Но с меня он не слезал,
И, когда опять торчало,
Начинали все сначала –
Я лизала, он лизал…
Он кричал, и я кричала,
Он кончал, и я кончала
И в минуты те вокруг
Ничего не замечала,
Кроме фаллоса и рук.
Он мычал, и я мычала,
Он кончал, и я кончала,
Будто грызла бутерброд,
Растекалась и журчала
Сперма, хлынувшая в рот.
Минет финну я сделала по высшему разряду, как в лучших домах Парижа. Вообще взяла за правило проявлять инициативу, никогда не заставлять клиента просить меня и уговаривать взять в рот. Не уподобляюсь тем женщинам, которые на такую просьбу отвечают: «А ты меня уважать будешь?». Сама решительно и дерзко принимаюсь за такую обработку члена, чтобы вдохновить его. Нежно целую, касаюсь языком и, почувствовав, что он набухает, делаю короткую паузу – буквально несколько секунд – и затем продолжаю снова, но уже по – другому. Такими короткими, беглыми контактами довожу член до кондиции и, пососав его, делаю более длительный антракт. Секунд 10 – 15 не прикасаюсь к члену ни губами, ни языком. Так даю отдых им и всем мышцам рта.
Следующий заход начинаю с нежных прикосновений кончиком языка от основания к вершине головки там, где находится устье канала. Оно действует магически, но до оргазма еще далеко. Чтобы он наступил, головку нужно погрузить в себя, будь то рот, влагалище или анал. Но я события не тороплю – работаю на клиента. Укладываю его поудобнее на спину, сама располагаюсь между его ног и беру яички в руку, а влажным кольцом губ опускаю рот на головку члена, стоящего дыбом. Повторяю это два – три раза и отпускаю член на свободу. Каждый такой прием должен быть нежным, включающим щекочущее лизание языком и обсасывание. Только наивные глупышки могут думать, что после таких сладостных ласк мужчина утратит к женщине уважение. Наоборот, они еще больше привязывают его, делают такую «образованную» женщину необходимой ему.
Берясь за перо, я меньше всего ставила перед собой задачу живописать во всех подробностях обстоятельства места и времени своих контактов с клиентами. Если все – таки так получается, что пишу об этом, то лишь постольку, поскольку это моя работа. Однако главное для меня, ради чего я пошла на альянс с прессой, не желание таким образом развлечь публику пикантным чтивом и взбудоражить воображение, удовлетворить любопытство замочной скважины, а дать полезную информацию, исходя из собственного опыта, научить нужному и важному. Этим и объясняются отступления, которые делаю попутно.
А что толку было бы, если б только расписывала, как перепихиваюсь то с одним, то с другим. Из такого чтива ничего полезного не извлечешь. Я адресуюсь к грамотным, любознательным, которые тяготеют к печатному слову, а не довольствуются визуальной информацией с экрана, а она, к сожалению, стала главной духовной пищей тех, кто спорхнул, не доучившись, со школьной скамьи в поисках свободы. Картинки просто рассматривают, а печатное слово дает возможность объяснить что к чему и побудить к раздумьям. Как раз эту цель я и преследую.
Некоторые по наивности считают, что нет ничего проще, чем ласкать член губами и языком, целуя и облизывая его. Чтобы мужчина испытывал всю полноту наслаждения от орального секса, надо многое знать и уметь. Не только приобрести безграничную раскованность в постели, но и научиться виртуозному владению губами и языком, овладеть высочайшим искусством минета. Если объяснить в общих словах, то он заключается в нежных, едва уловимых прикосновениях, и, наоборот, присосочках, полных захватов до упора и отрывчиках, легком щекотании, пощипывании губами и заглотах, ну и, конечно же, как я уже сказала, в передышках в нужный момент, который надо уметь улавливать, чтобы предотвратить оргазм и продлить кайф. Умение почувствовать этот момент пришло ко мне отнюдь не сразу, а в результате опыта и «ума холодных наблюдений».
355
Загрузка...
