В аэропорту царила привычная суматоха. Он напоминал разворошенный муравейник. Взлетали и садились самолеты, суетились пассажиры, сновали взад-вперед носильщики.Коренастый старшина у рамок металлоискателя, озиравший зал ожидания, был чуть ли не единственным кто ни куда не спешил. У трапа лайнера ТУ-134 с красным флажком на белом киле, увенчанном стреловидным горизонтальным оперением, толпятся и гомонят пассажиры. Молоденькая бортпроводница в синем костюме, с выбившейся из под шапочки на лоб растрепавшейся челкой , осознавая всю безнадежность своих усилий, пыталась их утихомирить:
— Товарищи! Товарищи! Не торопитесь, все успеете…
Но один пассажир, стоя поодаль. Молча разглядывал своих дюже беспокойных попутчиков в замшевых пиджаках и кепках-«аэродромах»… Он не любил суеты. С жужжанием, подобно пчелам, пассажиры исчезали в темноте отверстого входа. Скрылся последний, а он еще не двигался с места. Вздохнувшая с облегчением девушка, вроде только сейчас заметила его, хотя она его давно приметила и искоса бросала взгляды из-под полуопущенных ресниц. На него было трудно не обратить внимание. Высокого роста, подтянутый, короткая стрижка открывала лоб, брови вразлет, прямой продолговатый нос и тонкие губы. В общем впечатлял и в одежде — коричневый замшевый пиджак, рубашка-сафари, фирменные джинсы.
— Пожалуйста, можете проходить…
Он не торопясь поднялся пружинящим легким шагом по ступенькам трапа.
— Вы в Тбилиси? — спросила бортпроводница, бросив взгляд на билет. Ничего не ответил и изобразил на лице безразличие. Она, привыкшая к комплиментам и вниманию пассажиров, обиженно поджала накрашенные губки, повторила нарочито вежливо:
— Пожалуйста, можете проходить…
Занял свое место. Ему еще повезло — рядом оказалась женщина в легком крепдешиновом платье — крупные зеленые цветы по серому фону, а не потный толстяк с расстегнутым воротником, галстук с ослабленным узлом сбился на сторону… Фу! Он любезно уступил ей кресло возле иллюминатора. Если бы не мельчайшие морщинки в уголках глаз, ей можно было бы дать лет двадцать пять — тридцать. Она была в том возрасте, когда в женщине с особой силой раскрывается все лучшее. С первого взгляда бросались в глаза её высшее образование и отсутствие колечка на безымянном пальце правой руки. Улыбка не сходила с круглого лица, синие глаза лучились. Светло-рыжие волосы и брови золотились, в тон им нитка янтаря на статной шее, полные губы едва тронуты помадой. Едва уловимый аромат дорогих духов…Она была не только привлекательной женщиной, но и весьма интересным собеседником. Началось с банального:
— Извините, мы с вами нигде не встречались?
Так и познакомились. Ольга Дмитриевна Барышева, после удачной сдачи проекта, решила провести отпуск на юге. Он представился журналистом. В действительности Владимир Михайлович Фурсов был сотрудником «Комитета» и имел звание майора ГБ. Легкий в общении и обаятельный, он позволял себе в командировках немного расслабиться, ибо справедливо полагал, что служба в органах — это подъем по глинистому крутояру, осклизлому после дождей. Либо сам сорвешься, либо тебя столкнут, когда достигнешь верха! ( Оставим за рамками повествования цель его служебной командировки.) А вообще- то, он принадлежал к числу людей от природы наделенных талантом нравиться и внушать к себе доверие. Они болтали, перескакивая с предмета на предмет. Ольга Дмитриевна жадно ловила каждое его слово.
— Недавно был на Байкале, в Усть-Баргузине. У рыбаков… Путина — самое веселое у них время. Омуль, м-м-м… Встретимся в Москве, угошу вас копченым омулем…
— Спасибо, спасибо… А вы хотите встретится? — спрашивала она, кокетливо поправляя прическу.
— Непременно, если вы не против… Обажаю женщин, с которыми можно в перерыве поговорить…
— В перерывах между чем? — она не выказала ни малейших признаков того, что оценила шутку, сказав лишь. — Вас часто подводит самоуверенность?
Он словно не расслышав вопроса, продолжал живоописать красоты » священного моря»:
— Такая красотища! Синий сверкающий Байкал сливается на горизонте с безоблачным небом, на склонах розовеет пышный багульник, свежо блестит молодая трава, луга пестреют цветами… А вода ? Нет ничего на свете прозрачнее байкальской воды… На песчаном дне видно все: шевелятся водоросли, снуют рыбки… Кажется рукой достать. А там глыбь…
— А у меня шумная Москва, где на улице не поговоришь. Толчея в метро и переполненный троллейбус по-утрам… От «Сокола» бегом в институт… А там кульман, цифирь до рези в глазах, планерки, запарка с проектом… Но наконец-то, дождалась! Отпуск!
Загорелись табло с надписями: «Не курить / No smoking » и » Застегнуть ремни/ Fasten seat belt ». Под свист набирающих обороты двигателей, из динамиков звучал женский голос, словно из глубины, волнуя низкими переливами:
— Добрый день уважаемые пассажиры!
Командир корабля и экипаж от имени Аэрофлота приветствуют вас на борту советского самолета «Туполев — 134», выполняющего рейс №__ по маршруту Москва — Тбилиси. Общая протяженность трассы 1648 километров.
Наш полет будет проходить на высоте 9600 метров со скоростью 900 километров в час.
Командир корабля пилот 1-го класса товарищ Скворцов.
Благодарю за внимание.
Альбина, величественная полноватая блондинка, выключила микрофон и скрылась за портьерой, отделявшей пассажирский салон от служебных помещений.
— Аль, ты обратила внимание на мужика в первом салоне, рядом с рыжей? — спросила ее молоденькая Света, хлопотавшая у кухонного столика.
— А что? — ответила вопросом на вопрос старший бортпроводник, уловив в голосе девушки ревнивые нотки. — Видный мужик, щебечет с рыжей, а она прямо тает…
Альбина покачала головой с шутливой укоризной.
— Как бы эта лисичка обивку не испачкала…
— А если это проверяющий!? Подозрительно вел себя при посадке, будто всех считал.
— Хватит чепуху молоть! — резко оборвала ее Альбина. — Какой проверяющий? Это на железке леваки, а у нас… Улыбайся-расстилайся… «Королевы неба»! Романтика, бля, а в кармане пусто и ноги пухнут… И никакой личной жизни… Уходим последними, лишь бы до подушки добраться…
— Но командира надо предупредить…
— Ладно, как взлетим и войдем в эшелон… Иди пройдись по салону, проверь ручную кладь и ремни.
Когда он помогал своей спутнице застегнуть ремень, ощутил под легкой тканью приятную податливость живота и легкую дрожь от прикосновений крепких пальцев… Полет обещал быть приятным. Если бы не пристальное внимание бортпроводниц, которое не ускользнуло от него.
Самолет медленно рулил на взлетную полосу. Небольшая пауза, пока ждали разрешения, а затем рывок вперед, свистящий гул могучих реактивных двигателей закладывал уши, когда промчавшись по бетонке, взмыли в воздух…
— Ой! У меня словно вата в ушах! — смеялась женщина.
Хороши были
ее открытая улыбка и негромкий, словно сдерживаемый смех.
— Ничего, ничего. Это все пройдет… — говорил в самое ушко, повернувшись, и как бы ненароком оглаживая правой ладонью округлые колени, будто успокаивая.
— В каждом человеке заложен заряд неведомой силы. Все мы делаем меньше того на что способны, — говорил он продвигая горячую ладонь выше.- Досадно, что порой жизнь так устроена, что не всегда эта сила проявляется. Ее надо вызвать…
Она медлила с ответом, бросила затуманенный взор, решая какие то сомнения для себя, вымолвила:
У вас, мужчин, с женщинами отношения решаются проще… А у нас, женщин, бывает, что любовь заслоняет все как туманом. Рассеется он, и вдруг видишь — ты в пустоте. Мы с вами едва знакомы, а вы…
По укоризненному тону было ясно, какого низкого мнения она о мужчинах. «Нет, тебя надо непременно отъебать! Не здесь, так в Москве! Во все дыхательные и пихательные…» — вертелась в мозгу мысль, а голос источал мед, руки делали свое.
Да, я согласен с вами, Ольга Дмитриевна! Любовь должна возвышать человека, а не ставить его на колени. Где это случается, значит, там была любовь не настоящая, а вернее — ее вовсе и не было…
Темные мысли настойчиво выгоняли из головы остатки хорошего настроение: «Получишь ты у меня любовь! А для начала надо дать ей на клык, сбить спесь… Время есть.»
А у женщины, наоборот, сладко и нетерпеливо ныло внизу живота. Она ничем не выдала своего состояния, правда, от профессионального взгляда не укрылось, как у нее расширились зрачки… Все ничего , но в этот момент по салону шла Света, проверявшая багажные полки. И остановившись, дольше чем полагается, задержала взгляд на этой парочке. Он убрал руку, обернулся к девушке и заговорщически подмигнул . Света зарделась стыдливым румянцем, отвела глаза и поспешно прошла вперед. Мужчина проводил взглядом стройную фигурку в синем костюме. Проявленный интерес к «Королеве неба» не ускользнул от внимания Ольги. Она демонстративно отвернулась к иллюминатору. И когда «журналист Володя» предложил ей пройтись в хвост, «размять ноги» — отрицательно покачала головой. Сердце у нее замирало, сжималось в маленький, но ужасно тяжелый комочек. «Все мужики такие… Кобели!…» — вертелась мысль в голове. Глаза увлажнились.Все в институте считали ее личностью незаурядной:образованна, умна, красноречива. Да и внешностью ее природа не обделила. Она входила в дела энергично, увлеченно. Ольга пришла в институт, когда тот еще располагался в пятиэтажке на набережной Мориса Тореза, напротив Кремля. Её отдел переброски стока северных вод располагался на самом верхнем этаже. Потом перебрались в высотку на развилке Волоколамского и Ленинградского шоссе…
— Ну и черт с тобой! — с нескрываемым озлоблением буркнул майор и с раздражением передернул плечами, ощущая в кобуре подмышкой привычную тяжесть Макарова.
Все как всегда, обыденно-привычно… Бортпроводницы сняв элегантные синие костюмы, облачились в серые сарафаны-фартуки и стали такими домашними. С улыбками разносили подносы с утопленными в гнездах стаканчиками. Альбина сама решила подойти к «проверяющему», о котором она уже доложила командиру. Тот лишь недоуменно пожал плечами, принимая из ее рук чашку с дымящимся кофе. Шли на автопилоте.
— Пожалуйста, вода.
Пассажир бросил на нее цепкий взгляд, не упуская ни малейшей детали ее облика. Полненькая, но высокие каблуки увеличивали рост, придавая походке легкость и грациозность. Волосы цвета спелого льна с серебристым отливом, светлая матовая кожа лица с высокими скулами и взлетающими к вискам тонкими бровями, чуть удлиненные глаза… Малость курносовата. Но какая грудь! Одуряюще большие и высокие дыньки распирали белоснежную блузку. Роскошь природы притягивала взоры мужчин.
— Нет, спасибо… — отмахнулся он и обратился к соседке, — Ольга Дмитриевна, а вы не желаете ?
Ответом было молчание. Женщина сидела с застывшим безучастным выражение лица. Губы ее побледнели. » Из этого положения надо выходить достойно. Время есть…» — вихрились мысли, одна тревожнее другой.
Заметил в четвертом ряду у иллюминатора девушку. Она повернула голову. Глаза их неожиданно встретились. Была хороша собой — смугленькая, черноглазая, чуть припухлая верхняя губа придавала лицу капризное выражение. Принялся пристально рассматривать её. Девушка смущенно отвела глаза, поправила смоляные волосы. Она чувствовала себя беспокойно под изучающим мужским взглядом. Через некоторое время снова оглянулась — мелькнула на губах едва заметная улыбка. По видимому мужское внимание доставляло девушке удовольствие. Рядом с ней было свободное место и он с надеждой поглядывал на него. Вдруг страшно захотелось сесть рядом… Но девушка больше не оборачивалась. Она созерцала клубящиеся облака в иллюминатор. Вскоре рядом с ней появился худощавый парень в очках. В тесном проходе появилась бортпроводница Света с подносом. Парень взял у нее «боржоми» и налил стакан девушке. Она пила воду и улыбалась. Глядя на эту пару, вынужден был сознаться себе, что завидует этому очкарику! Закрыл глаза и откинувшись на спинку разочаровано вздохнул…
Из задумчивости его вывело прикосновение ладони и спокойный голос Ольги Дмитриевны:
— Володя, вы бы не могли проводить меня… — ее голос слегка дрогнул, — попудрить носик? И метнула откровенно призывный взгляд. — Я буду вам очень признательна…
… В туалете было тесновато и шумновато, а прямо над стульчаком в иллюминаторе было видно небо, единственный свидетель происходящего.
Когда наливавший твердостью, изнывающий от желания член закачался перед ее лицом, она замотала головой, бормоча:
— Нет, нет! Только не это…
Но твердая рука легла на затылок, сминая золотистые локоны, нагнула голову к сочащейся плоти. Мужчина не был половым гигантом, багровая головка погрузилась между полных губ, а за ней перевитый венами, слегка изогнутый ствол. Носик женщины ткнулся в курчавый лобок, смешно поморщился уколовшись. Сосала старательно, втягивая щеки, облизывала головку, играла язычком. Временами заталкивала член то под одну щеку, то под другую и они округлялись как при флюсе.
«Видно, не первый раз это делает» — подумал он, едва сдерживая стон удовольствия. Что поделать — не привык показывать и признавать свои слабости!
Он кончил ей в рот, сжав ладонями голову, заставил все проглотить, игнорируя протестующее мычание.
Несколько раз кто-то туркнулся в дверь туалета. Женщина с разрумянившимся от смущения лицом, встала со стульчака и натянула спущенные трусики.
Майор вышел первым. В этот момент в пассажирском салоне раздались несколько хлопков. Пронзительно вскрикнула женщина. На высоте выстрелы звучат иначе — словно кто-то рядом открывает шампанское. Он толкнул Ольгу обратно в туалет, коротко бросив, ничего не понимающей женщине:
— Сиди и не высовывайся!
Рука скользнула под пиджак извлекая пистолет…
3 097
Загрузка...
