Я удивился, когда увидел что заводская столовая на почти разрушенном заводе, мимо которого я хожу каждый день по своим делам, работала.
В тот день, я зашёл на территорию завода просто побродить, и может быть, найти какие-нибудь станки, которые можно купить по цене металлолома. На проходной охраннику сказал, что иду на фирму, арендующую ангар на территории завода. Побродив по заброшенным цехам, зашёл в отдельно стоящий административный корпус.
Вот он и примыкал к зданию столовой. Я прошёлся по пустому переходу между корпусами. В столовой было два зала, один большой и один малый, который уже граничил с заброшенным состоянием.
Я прошёл через пустой зал, и подошёл к женщине, которая мыла пол вблизи окошка, куда ставили грязную посуду. Конечно, мне не хотелось чтобы она начала расспрашивать меня, что я здесь делаю, и я решил опередить её. Я сказал что в командировке, приехал издалека, и опоздал к закрытию столовой. И попросил не осталось ли что у них поесть.
На что уборщица, выжимая тряпку, повернулась ко мне, и зло ответила: — Да заебали вы все уже меня, приходите вовремя. Я глянул на неё и залюбовался, она была одета в короткий синий халатик, расстёгнутый на одну пуговицу сверху и снизу. На небритых незагорелых ногах были одеты босоножки. Присмотревшись повнимательней, я обратил внимание на торчащие из босоножек грязные пальцы ног. Она выкручивала тряпку, и нагнувшись к ведру, оттопырила верхнюю часть халатика, так что я мельком увидел её крупные, тёмные соски. Я сказал ей,
— Я заплачу вам, может что найдёте? Это ж не бесплатно. Выручите меня, и я чем то выручу вас.
— Если ты не брезгливый, то садись за тот столик, для тебя никто специально мыть и убирать не будет, посуда немытая, мы там поели, не успели помыть посуду, воду отключили. Я сейчас схожу посмотрю может суп остался, а ты пока зайди в подсобку, рядом с туалетом, посмотри там мои босоножки стоят, расклеились по дороге, заклеишь тогда мне, я даже клей купила пока ехала, только не успела заклеить.
Шлёпая босоножками, и сверкая белыми пятками с грязными подошвами, она пошла на кухню.
Я тем временем зашёл в туалет, там стоял довольно сильный запах мочи и гавна, как я понял, женщины насрали туда, а потом отключили воду, и смыть за собой они не смогли. Я закрыл дверь, и открыл подсобку. Там на вешалке висела её одежда: лифчик, трусики, блузка, юбка. Надо ли рассказывать что я первым же делом прижал к лицу её трусы, вдыхая запах мочи, женских выделений, и гавна? Член мой стоял как деревянная колотушка, и я отчаянно принялся его дрочить. Но тут я понял, что уборщица могла бы застать меня за этим позорным занятием, и устроить скандал, с матом, и угрозами.
Я взял её босоножки, клей, и пошёл за стол, где мне было указано садится. Запах кожаных ношенных босоножек возбудил меня не меньше, чем запах трусиков. Я внимательно рассматривал их, думая как бы заклеить. Тут подошла уборщица, и принялась грязной тряпкой, которой мыла пол, елозить по столу, размазывая объедки.
— Садись, чего стал как засватанный? Сможешь заклеить?
— Да, заклеить я смогу, только надо чем то зажать. О, точно я зубами зажму, и придавлю, раз тиски не взял, — сказал я.
— Смотри мне, чтобы хорошо заклеил, я в них домой пойду. Я постараюсь. И я действительно постарался хорошенько — мазал клеем, ждал пока схватится, а потом сильно давил зубами. Член мой при этом просто разрывался. Языком я лизал кожаную подошву, пропитанную потом. И всё это я делал на глазах хозяйки босоножек. Хотя, нет, чтобы уж совсем не палиться, я не лизал языком когда она смотрела на меня а просто сжимал сильно зубами, чтобы клей застыл.
Потом уборщица зашла на мойку, а я решил пойти незаметно посмотреть, что там она делает.
А там она с другой женщиной, которая там сидела и ждала воду, принялась плевать в мой стакан с киселём.
— Нахаркай ему побольше, да с соплями, пускай знает как на обед опаздывать, обращалась она к своей сотруднице. И та смачно набрав соплей харкнула в стакан. Потом это же повторила «моя» пассия. Я даже боялся дотронутся до члена, чтобы не кончить, там возбуждала меня эта ситуация. Две женщины нахаркают мне в стакан и я всё выпью.
Но на этом изобретательная уборщица не остановилась. Она взяла миску с мясом в соусе, и отойдя в соседнюю комнату так, чтобы не видела её товарка, принялась сцать туда! Насцав полную миску, она слила лишнюю жёлтую мочу с остатками соуса в раковину. Ну вот, теперь и мясо солёное. Я бегом бросился за стол, чтобы сделать вид что не увидел всех этих приготовлений. Через минуту подошла уборщица, неся две тарелки с супом, причём большие пальцы были в супе. Она торжествуя поставила тарелки на стол, вот мол первое, сейчас я принесу второе, и кисель. Только бы не кончить, думал я.
Её долго не было, и я опять подошёл на свой наблюдательный пункт, с которого мог оставаясь незамеченным, видеть и слышать двух женщин. Та рассказывала своей спутнице:
— Помнишь тот анекдот про официанта, который палец в супе парил, потому что нарывал? Ему посетитель посоветовал в жопу засунуть, а вот я только что так я так и сделала.
— Ну ты даешь, что прямо в жопу?
— Да, прямо в гавно засунула, и палец в гавне в тарелку опустила. Ты смотри чтобы он не заметил.
— Да ладно, я ведь предупреждала его что у нас не храм чистоты. Надо же над кем то поиздеваться? Вот, смотри натурально весь в гавне, а ну сфоткай палец, я стану за его спиной, и покажу. Я побежал на место, и сделал вид что ничего не знаю, даже ничего не говоря, лишь усердно сжимал челюстями босоножки. Рот все равно занят, да и голос бы у меня дрожал. Ведь меня всего била крупная дрожь. Они возились у меня за спиной, видно фоткали грязные пальцы.
Потом уборщица пошла опять на мойку и принесла мне мясо и кисель. Причём из мяса вылила не всю мочу, и та осталась вперемешку с соусом, не растворив холодный соус. В киселе плавали сгустки харчи, и уборщица показала мне его, сказав,- Смотри, тебе по блату с самого дна нацедили, видишь самое густое? Я лишь кивнул головой, сжимая зубами босоножек.
— Ну что, схватится клей, позовёшь меня, я тебя сфоткаю для рекламы, я хочу чтобы ты на камеру похвалил меня и мою еду, как я тебя накормила. Я покраснел. Она ведь еще и расскажет как поиздевалась надо мной. Ну и пускай видят.
— Сейчас еще и хлеба принесу, сказал она. А мне стало интересно, что она придумает с хлебом. Отшлёпала босоножками на мойку. А я за ней.
Куски хлеба она вставила между пальцами ноги, и попробовала пройтись босиком по полу. Хлеб отломался и выпал. Не получилось, просто потоптала ногой.
— Не знаю что делать.
— А ты унитаз им повытирай.
— Так он совсем обосраный. А я гавно сверху шоколадным маслом намажу. Идея.
Уборщица вернулась из туалета, неся хлеб намазанный шоколадным маслом. Пару кусочков все равно выпали, и она подняла их ногой, ухватив пальцами ноги c грязного пола и положила на стол.
— Видишь какая я ловкая?
Я лишь кивнул головой. Когда прошло время, положенное для того чтобы схватится клею, я перестал сжимать зубами босоножки, и положил их на стол, между тарелками. Уборщица увидев это сняла свои, которые были на ней, и положила на тарелки с едой.
— Посмотри и эти, их тоже надо подклеить. А я целый день на ногах, надо чтобы ноги отдохнули. Она положила босые грязные ноги на стол, прямо перед моим лицом.
— Ну что, ты ж вроде был такой голодный, начинай уже есть. А я поснимаю. Приятного аппетита. С этими словами, она хихикая, принялась комментировать каждое блюдо, отпуская двусмысленности. Суп она прокомментировала анекдотом про официанта. Когда я ел второе, она встала ногами на стол, и принялась поливать цветы у меня над головой, случайно наступив в тарелку. Я же во все глаза смотрел ей между ног, она не одела трусики, выставив на показ свою пиздень, с мясистыми губами. — Ой вытри салфеткой пожалуйста, — сказала она, поднося пальцы к моему рту. Я же прильнул ртом и принялся обсасывать пальцы.
— Ой, ты что делаешь?- Так будет надёжней, да и салфетки сберегу.
Она не ожидала такого, но дала мне тщательно вылизать все картофельное пюре, а потом и грязь с пальцев.
— Ой, смотри, тут еще грязное, ты так хорошо языком отмыл. — Сказала она и снова принялась снимать меня.- Похвали мясо, скажи хорошо просолено?
— Да, очень приятный вкус ответил я, и она заржала. Она закончила съёмку и сказала мне — Иди, поставь босоножки на место. Я зашёл в туалет, и сразу же взял в рот приличный кусок гавна. Сразу проглотил сколько смог. Пару движений рукой и я кончил, направляя сперму на босоножки. Я еще отходил от оргазма, поставив её тапочки на полку, как она зашла и сразу же их одела. Ой какие липкие, сказала она, это наверное твои слюни натекли. Смотри мне назавтра надо заклеить босоножки, и подруга попросила ей заклеить. А теперь брысь отсюда, мне еще пол надо помыть. Я молча, боясь сказать хоть слово, чтобы она не заметила гавно во рту, убежал.
На следующий день, в то же время я был в столовой. Я просто дрожал от предвкушения унижений. Сгорая от нетерпения, почти вбежал в зал. Оксана, широко расставив свои волосистые мускулистые ноги, широкими размашистыми движениям мыла пол, энергично протирала тряпкой грязный искусственный бетон. Халатик в этот раз был намного короче, и мне хорошо была видна черно-волосистая расщелина между ног уборщицы. Мне даже показалось, что я видел одну мясистую свисающую половую губу. Я на секунду остановился, любуясь зрелищем. Оксана услышав мои шаги, сделала еще пару размашистых движений, как будто нарочно раздвигая ноги и еще сильней виляя задом. Она разогнулась, и повернулась ко мне.
Халатик был действительно намного короче, оголив жирные фигуристые ляжки, покрытые чёрными волосками. Оксана откинула волосы, лезшие ей на лоб и прилипшие там к потной коже.
— Привет, Оксана, накормите?
— У нас опять воду отключили, даже гавно в тубзике смыть нечем, а мы уже всё помыли и посуду, и я пол домываю. Придётся тебя на свежем воздухе кормить. Там правда грязно, но ты ведь не брезгливый? — Нет, не брезгливый.
— Вот и отлично. Пока иди заклей мне вторые босоножки, а я приготовлю тебе поесть.
В туалете воняло ещё сильней, унитаз был полностью заполнен гавном. Я закрыл дверь в туалет, и зашёл в подсобку.
Всё повторились как и вчера, я нюхал и обсасывал её трусики, а потом принялся лизать подошвы босоножек.
Потом взяв клей. пошёл за стол, где сидел вчера. Там стояли тарелки с недоеденной едой, лежали объедки. — Это мы не доели, — сказал Оксана, ты за нами уберёшь, перед тем как уйти, а то вчера убежал и за собой не убрал. Выбирай — тут тебе и суп, и второе, а кисель принесём позже, ещё не готов. А потом и туалет уберёшь, надо гавно из унитаза как-то высосать, и на улицу вынести. Выбирай из объедков еду, я пойду её разогрею.
Я выбрал тарелку с гороховым супом, а другого супа и не было, картофельное пюре, с каким-то пожёванным и выплюнутым мясом. — Вот это разогрей мне.
Уборщица нагнулась, собирая тарелки на поднос, и я уставился на открывшееся мне зрелище. Полы халатика оттопырились, и под ними оголились две несимметричные груди. Одна более конусная, вторая гораздо более отвисшая. Но обе с громадными, почти чёрными сосками, окружёнными венчиками чёрных курчавых волос. Она будто замешкалась, ставя посуду а я пожирал глазами её грудь.
Оксана как будто не заметила, поставила всё на поднос, и виляя задом отнесла на мойку. -Полчаса подожди, как раз тапки заклеишь — крикнула она из моечной. На столе стояла бутылка с недопитым пивом.
— И под пиво принеси бокал пожалуйста.
— А тебе восемнадцать есть чтобы пиво пить?
— Есть — ответил я.
— Давай паспорт.
— А я не взял.
— Ну тогда нальём тебе безалкогольного — отозвалась её подружка.
-А у вас есть? Те рассмеялись, — Ну конечно, пенное жёлтое, особый сорт.
Я занялся тапками, тщательно приготовив их к проклейке, и сжал зубами один из них. И конечно же мне стало интересно, чем они там занимаются, что они мне приготовят.
Крепко держа тапок в зубах, пробрался на свой наблюдательный пункт, и посмотрел внутрь помещения. Две женщины по очереди набирали соплей и харкали в стакан с киселём. Но киселя там было совсем на дне, и я понял, что они нахаркают мне полный стакан. Оксана положила объедки мяса в кастрюльку, и сказала своей подружки, а ну ка нассы ему, помнишь какая у тебя бывает зловонная и едкая моча? Та отозвалась, да из за этой мочи ко мне даже один любитель каждый день ходил с утра два месяца. Говорит, у тебя ядрёная аж выворачивает когда глотаешь. А потом куда делся? Не знаю, без работы остался, денег нету, я ему нашару ссать отказалась в рот, пусть себе сам ссыт и дрочит.
Но первые два раза бесплатно, пока распробует это закон. Она перелила свою мочу в бутылку из под безалкогольного пива.
— Это чтобы нас не оштрафовали, что без паспорта пива налили, смеялись женщины. Я вернулся и принялся возиться с тапком. Когда я полностью закончил, Оксана пришла поливать цветы. Вазоны стояли над столом, и она залезла на стол босыми грязными ногами, топчась по объедкам, ставя ноги в тарелки, — Ты потом мне их оближешь, заодно и поешь. — шепнула она. Там где вазоны были выше, она становилась на цыпочки, где ниже — приседала, бесстыдно открывая вид на свои мясистые половые губы, торчащие из чёрного куста грубой курчавой волосни. Я во все глаза разглядывал её пизду. Наконец остались самые неудобные вазоны. Чтобы их полить, нужно было стать на край стала, и всё равно не получалось достать. Тогда она сказала мне: — Сними рубашку, чтобы не замочить, и становись рядом со столом, я стану тебе на плечо, и достану. Она раздвинув ноги, стала мне на плечо босой скользкой ногой, а другую ногу поставила на решётку над столом, на которой были закреплены держатели вазонов. Я стоял прямо перед её промежностью лицом, рассматривая её густо пахнущую волосатую пизду, и тут она напряглась пытаясь дотянуться до вазона и громко перднула вытолкнув газами кусочки гавна, залепив волосню между ягодиц. Запах был просто жутко вонючий, гнилостный, шибанул мне в нос, и кусочек гавна выскочил из анального отверстия мне прямо на губу. Я машинально слизал его, и проглотил. Она посмотрела на меня и спросила — Ну как, вкусно? Я сказал:
— Деликатес.
— У меня там ещё много, накормлю тебя, пошли. С этими словами она неуклюже слезла, поскользнувшись, и я схватил её, не дав упасть, при этом не упустил возможности прижаться губами к её обосраному анусу.
Мы вышли на улицу, и пришли в импровизированный туалет. Это сперва была дощатая площадка, с несколькими ступенями, на которых с верхних на нижние ступени срали чтобы не сидеть на земле, но скоро и верхние ступени оказались засраными. Оксана, босиком, несколько раз вступила в гавно. Она поставила поднос на ступени, и села на корточки, одной ногой в тарелку с супом, а другую в тарелку с картофельным пюре. Широко расставив ноги демонстрируя мне свою разъебанную волосатую пиздень, она с громкой пердёжкой высрала громадную гавняную колбасину, которая скрутилась как вопросительный знак на подносе. Кушать подано!
6 118
Загрузка...
