— Покупая дом, в первую очередь покупаешь соседей.
Примерно так думалось мне, когда я, оформив договор купли-продажи со своим товарищем, продающим тёщин дом в деревне, что расположилась километрах в сорока от города. При современных средствах передвижения совсем рядом. Единственная закавыка в том, что дорога к деревне идёт по лесу. Старая лесовозная дорога, по которой в советское время вывозили деловую древесину и пиломатериал. Раньше в деревне была пилорама, на которой собственно и распускали кругляк на доски и брусья. Да бог с ней, с пилорамой той, всё одно после перестройки да построения капитализма с чьим-то там лицом от той рамы лишь фундамент и остался. Я о деревне. Если во времена Союза никто не заморачивался по поводу хотя бы отсыпки той дороги щебнем, то сейчас она вообще никому и никуда не упиралась. Спасибо за то, что зимой после снегопадов проходил бульдозер и расталкивал снег по сторонам, позволяя проезжать до шоссе, что идёт на город. Так что вроде бы до города и рукой подать, а вот подай попробуй.
Пришлось мне расстаться с иномарочкой японческого производства, от слова совсем не приспособленной для наших лесных дорог. Купил обычный УАЗ, что в народе зовётся буханкой. Сразу установил на нём лебёдку. Ребята их техслужбы подогнали самоблокирующиеся диферы от БТР — 60, что один в один подошли к УАЗу. Наш автопром тем и отличался во все времена, что перевести производство с выпуска гражданской продукции на военную — раз плюнуть. Даже пол раза. Там же, в боксе, перебрали мосты, чуть усовершенствовали движку, опять же воспользовавшись некоторыми вещами военного назначения вроде предпускового подогревателя, прочих мелочей.
Так что вступать во владения и знакомиться с соседями ехал почти что во всеоружии. Набрав нужное, список чего составил при первых посещениях дома, когда с Игорем осматривали предмет торга, отправился в деревню.
Триумфа не случилось. То есть никакой торжественной встречи мне не было уготовано. Деревенские, проводив машину равнодушными взглядами, вернулись к своим делам. Мало ли вас тут, городских, шастает. Мёдом вам тут, что ли, намазано?
Загнал машину во двор, открыв отчаянно скрипящие несмазанными петлями ворота. Двор обкосить надо. В пятницу вечером мужики приедут. Решил за раз несколько дел сделать: отметить покупку и новоселье, ещё устроить проводы на пенсию по выслуге лет, за столом, когда и заключать какие-то договора, попытаться выцыганить у зампотыла кое-чего из стройматериалов, может ещё и инструмент какой. Да и вообще накормить-напоить коллектив, чтобы не забывали пинзиёнера.
Часа два перетаскивал и раскладывал всё, что привёз. Можно было свалить всё в кучу, так потом сам не враз отыщешь то, чо нужно. Сразу раскладывал всё по полочкам. Ну да это образное выражение. Просто всякой вещи определял своё место. Справился, запарил кружак чайковского и вышел на крыльцо, присел перекурить.И тут же с той стороны ограды нарисовался пейзанин. Обычный деревенский мужик неопределённых лет, но не первой молодости и свежести.
Кивнув будто старому знакомому, вежливо кашлянул и поздоровался
— Здрасьте значит вам.
— Здравствуйте. Да что вы там стоите, заходите во двор. В дом не приглашаю, там пока сам не знаю куда ногой ступить. Разбираться надо, раскладывать всё.
— Да не, я тута постою. Я это, сосед ваш, значит. А вы, выходит, у Гёргивны дом-то купили?
— Скорее у её зятя. Она сама лишь к нотариусу съездила документы подписать.
— Ааа, ну да, ну да…
Протянул так, будто уж кому иному, а ему эта процедура знакома от А до Я. Как же, плавали, знаем. Помолчал глубокомысленно, повёл разговор дальше.
— Я тута, сосед ваш, значит. Ну да, я уже говорил. Лёха меня звать, знатся.
— Очень приятно. Меня Владимиром звать. Привык, когда Володькой кличут.
— Ну да, ну да, известно же. Как привыкнешь, так и получается.
Сделав глубокомысленное выражение лица, покрутил рукой, поддерживая высказывание.
— Я это, Володь, чего сказать-то хотел. Ты же ремонт там, ещё чего делать будешь?
— Да надо. Не всё сразу, но до холодов много нужно что переделать.
— Вот, я про то и говорю. Ты это, если что, так я по-соседски, того, без проблем. Не, не, никаких денег. Ну, ежли из уважения только пузырь там, тогда да. Мы же соседи. Вона дом мой.
— Лёш, да ты во вдор вошёл бы.
— Да недосуг мне. Бежать надо. Корова, мать её, заблукала. Ленка на говно изошла, послала искать. Так я пойду. Ты, если что, только шумни, я тут как тут. Тока это, Володь…
— Что?
— Я работаю на лесосеке. По неделям. Но я всегда, тока скажи.
Не думаю, что с этого пейзанина особый толк будет, ну да чем чёрт не шутит, когда решит развлечься.
— Спасибо. Если что, я сразу.
Сосед развернулся, потопал, слегка раскачиваясь. Ну да водовкой от него ощутимо несло. Вспомнил, что мне действительно нужна помощь.
— Лёнь!
Окликнул соседа. Тот резко развернулся, будто ожидал, что окликну.
— Чевось?
— Лёнь, тут такое дело. Не подскажешь, к кому бы мне обратиться.
— А чо делать-то?
— Да мне бы женщину какую…Лёня перебил
— Ты чо делать скажи.
— Да помочь. В доме прибраться, порядок навести. Я и сам могу, только работы столько, и во вдоре, и в доме, а рук всего две и время в сутках тоже не резиновое.
— Ааа, так это я Ленку, супруженцию свою, значить, пришлю. Она Гёргивне не раз помогала.
— Лёнь, я рассчитаюсь.
Лёня махнул рукой, будто говоря: Да чего там, пустое. Соседи же.И ушёл искать свою корову. Кстати, договориться брать у них молоко. Уважаю. Сам деревенский, на парном молочке вырос, до сих пор вкус помню.
С утра, едва продрал глазаньки и выполз на крылечко с кружкой чая и сигаретой, как в калитке нарисовалась женщина лет под пятьдесят, обычная деревенская, не какая-то фотомодель. Опёрлась на штахетинки, спрашивает
— Здрасьте вам! Лёнька сказал, что вам подмога нужна.
— А вы Лена? Если да, то точно, нужна.
Отворила калитку. Сразу видно, что не впервой заходить в этот дом. Прошла к крылечку, села рядом. Не так, чтобы совсем, но и не далеко, так, что полностью ощутил её запах. Запах чистого тела, слегка отдающего коровой. Не в том смысле, что сама корова. Просто с детства это самый вкусный запах. В детстве, когда шло повальное увлечение кукурузой и последовавшим за этим увлечением дефицитом хлеба и других продуктов, лишь она, кормилица, не дала пропасть. И этот запах тепла, молока, какой-то надёжности, стал самым вкусным.
Вот и от Ленки вкусно пахло молоком, надёжностью и уютом. Видать только что доила кормилицу.
— Ну дак чо делать?
— Лен, у меня сразу вопрос: Вы молоко продаёте?
— Что? Молоко? Так конечно. А сколько надо?
— Лен, сколько одному надо. На пару дней литра три хватит.
— Ну так я девок буду присылать утречком. Или вам сподручней вечером?
— Лен, мне без разницы. Если можно, то лучше парного.
— Да сколь угодно. А может каждый день по малу брать будете? Так оно и будет парным.
— Можно и так. Сговоримся. И второй вопрос. Мне бы порядок в доме навести. Прибрать, помыть.
— Так Лёнька сказал. Сейчас девки подойдут и мы мигом.
— Дочки?
— Неслухи. Тёлки великовозрастные. Всё бы гоняли, как молоденькие.
— А они что, старые?
— Да нет. Всё одно уже пора бы и успокоиться. Всё бы гулянки да хиханьки. А, вот и они. Поздоровайтесь.
Во двор, о чём-то весело и увлечённо разговаривая, вошли две девушки. Не могу определить их возраст, к тому же эти акселераты, чтоб их. Улыбаясь и с интересом рассматривая меня, поздоровались, сказав едва ли не хором
— Здрасьте!
Ну что рассматривают, так это понятно. В деревне каждый новый человек вызывает интерес: Кто? Что? Как? И что от него ждать? Я тоже откровенно рассматривал их, не боясь показаться нескромным. Молодые, видать погодки, в коротеньких платьях, явно не на выход. Не тощие в угоду городской моде, придуманной жёноненавистниками, справные. И не сказать, что особо стеснительные. Вон как скалят в улыбке белые зубы, стреляют глазами и явно провоцируют старого, демонстрируя тела в выгодном для себя ракурсе. Ленка явно понимает игру своих дочерей, улыбается, не вмешиваясь. Пусть молодки поиграют, порезвятся, подразнят нового соседа. Хлопнул по бёдрам, показывая, что знакомство и взаимообразное обнюхивание закончено, встал.
— Лен, с дочками познакомь.
— А чего знакомить? Вот это Анька, она старше. Вот это Катька. Меньшая. Катька, не вздумай свои шуточки шутить. Человек новый, не привычный к ним.
— А я чо? — Катька сделала лицо кота из мультика про Шрека. — И не думала. Вас же дядя Володя звать?
Именно. Да, уже дядя. Давно ли самого просто Вовкой кликали. Лётал босоногий, сберегая сандалии и чешки для школы. И так же радовался жизни, считая, что всё ещё впереди и старости не будет. Никогда.
— Да, Кать. Ну да ладно, может чаю попьёте? Или перекусите чего?
Ленка посмотрела как на несмышлёныша
— Так мы уж когда позавтракали. А чай, как захотим, так скажем.
— А чего говорить? Как захотите, так и попьём. И я не откажусь. Ладно, Лен, что надо?
— Так это, тряпки какие, потом посуду. Порошок, или мыло.
— Лен, в кладовке коробка с химией. Там же салфетки, тряпки, прочее, что нужно.
— Ну и ладно.
Ленка пошла в дом, обернулась на дочек
— И чего встали, тормозные? Разобрались быстро, кто чем заниматься будет. Володь, ты где будешь?
— Здесь, в дворе. Сейчас триммер настрою да обкашивать буду. А что?
— Так ну как спросить чего нужда возникнет. А траву куда девать будешь?
— А куда её? Скошу, да сгребу.
— Так я бы забрала. Корове-то пойдёт.
— Лен, тогда я в копёшки сгребать не буду, сопреет мигом. Пусть подсохнет, потом заберёшь.
— Ладно.
Каждый занялся своим делом. Я настроил триммер, завёл и начал косить траву пока вокруг двора. Женщины занялись уборкой дома. Субботник, млять. Ленина с бревном не хватает.
7 722
Загрузка...
