Было мне тогда лет десять. Точно сейчас уже и не помню. Никаких тебе забот и проблем. С раннего утра и до позднего вечера бегали с соседскими ребятами на улице и играли в разные игры. Потом шли купаться на пруд и снова играть. Иногда с родителями или с бабушкой мы ходили в лес за грибами или ягодами, но это было не так часто и мы делали это с удовольствием. Все леса вокруг нашей деревни я знал очень хорошо и конечно же что и где на каком поле растёт. Особенно нам нравилось бегать с ребятами на гороховое поле, он нам таким вкусным тогда казался.
Начались каникулы, и лето стояло довольно жаркое. Мы уже в мае во всю купались и бегали в одних шортах или плавках. В тот год к нашим соседям приехал в гости один мальчик примерно того же возраста, что и я, ну если чуточку постарше. Он жил в городе и его родители привезли к деду с бабкой на каникулы, а сами уехали куда то на отдых. Как его точно звали, я уже и не помню, ну пусть будет Пашка. Так нас познакомили, а так как он ничего не знал о деревенской жизни, то я с радостью ему всё везде показывал и мы всегда вместе стали гулять и играть, а так же и купаться. Однажды после очередного купания Пашка стянул с себя плавки и стал отжимать их, поглядывая по сторонам. Раньше он это делал, но не так часто вертел головой, а тут словно его голова как на шарнирах крутилась в разные стороны. Мой взгляд скользнул по его фигуре и остановился на его торчащем писюне. У меня это бывало тоже, но только по утрам, когда я хотел после сна писать и я всегда бежал в туалет. Тут же после купания и средь бела дня и я не подозревая ничего, так как и не знал тогда от чего это у него, я сказал ему.
— Паш, кругом никого, что ты мелешься, вон иди и поссы там.
Пашка повернулся ко мне и ответил.
— Да я не хочу ссать, это он у меня сам не знаю почему стоит.
— Кто он – спросил я.
— Кто, кто – сказал Пашка и ткнул пальцем на свой писюн.
— Это же не он, она, пиписька – ответил ему я.
— Ну ты и деревня – засмеялся Пашка и стал мне всё популярно объяснять.
Тут только я понял, что много чего не знал и не понимал, хотя иногда слышал в разговорах от взрослых и среди старшеклассников. Мне было и неудобно и даже как то стыдно слушать такие подробности и я опустил глаза вниз и стал тупо смотреть перед собой в песок. А Пашка тем временем сел рядом и продолжая мне всё объяснять, взял свой писюн в руку и стал ей двигать, то оголяя головку, то снова закрывая её сморщенной кожицей. Мне стало это интересно и я чуть повернувшись в его сторону стал наблюдать за ним. Я ничего тогда не почувствовал и не испытал и даже желание что то повторить или попробовать у меня не появилось. Просто был какой то интерес и всё.
Через несколько дней всё повторилось снова и теперь Пашка уже не предупреждая и не стесняясь меня, огляделся по сторонам и сняв свои плавки, стал снова дёргать свой писюн.
— Чё ты его снова дёргаешь? – спросил я.
— Просто мне нравится. А ты что свой не дрочишь – спросил Пашка.
— Как это? – не понял я.
— Ну вот так — и он наглядно показал как он это делает и я снова стал смотреть на его как он этим занимается.
Во мне что то заиграло и стало даже как то необычно хорошо, что мой писюн тоже стал возбуждаться и вскоре встал как и у Пашки. Он это заметил сразу и рассмеялся.
— Ну вот видишь, и твой петушок тоже захотел чтоб ты его подрочил – ответил он.
Я смутился и покраснел даже, но Пашка не отставал. Он стянул мои плавки и выбросил их на открытое поле. Конечно если бы я встал и пошёл подбирать их, то меня бы никто не увидел, но сознание того, что я сидел на берегу пруда в кустарниках ивы совсем голый и мне нужно было пройти десяток метров чтоб взять мои плавки, сильно напугало. Пашка же стал хватать меня за торчащий писюн и показывать как надо его дрочить. Я всячески старался от него увернуться и волей или случайностью выбежал из кустов. Ветерок обдал меня своей прохладой и я опешил и не знал что мне делать. Толи бежать и подобрать плавки, толи вернуться назад в кусты. Испуг был сильнее и я вернулся быстро в кусты, где Пашка смеялся надо мной и со всей своей силы дёргал свой член. Я видел как его головка синего цвета то открывалась, то снова исчезала и моя рука невольно потянулась к моему писюну. Я прижал его к себе и сжал в кулак и стал как бы и прятать его и непроизвольно двигать рукой.
— Ну смелее, смелее – подзадоривал меня Пашка.
Вскоре его как то передёрнуло всего и он остановился и некоторое время стоял с закрытыми глазами, а потом сел на песок и выдохнул.
— Ну чё ты его там тискаешь, давай повеселее и пойдём купаться – сказал он.
— Как купаться, а мои плавки – ответил я.
— Ну сходи и возьми их – сказал Пашка.
— Я не могу, вдруг кто увидит – ответил я.
— Ну чего ты такой трус. Вот смотри – сказал Пашка и раздвинув кусты, вышел совершенно голым на поляну и пройдя по ней метров десять, поднял мои плавки и покрутив ими над головой, немного попрыгал и вернулся назад.
— Ну вот видишь, и никто меня там не увидел – ответил он и по проходу между кустов направился к воде прямо голым. Я был в шоке, но взяв свои плавки, натянул их и тоже пошёл за ним. Так мы впервые купались, он голым, а я в плавках.
Через несколько дней я уже не боялся и мы вместе на дальней заводи с Пашкой купались голыми. Я хоть иногда и стеснялся, но желание присоединиться к нему и сидя друг на против друг друга и дрочить свои писюны, усиливалось с каждым разом. Пашка мне больше ничего не предлагал, но и сам больше не стеснялся меня и поэтому вскоре мы дрочили уже вместе. Мы часами стали пропадать на пруду, а когда уходили в лес, то отделялись от всех и найдя молодую поросль березняка, прятались там и стянув свои штаны, весело наяривали свои писюны. Иной раз мы их так натирали д боли, что по несколько дней к ним было больно прикоснуться, но потом всё снова повторялось.
Прошло чуть больше месяца, и к соседям подъехала 21 волга. Вскоре прибежал Пашка и сказал мне.
— Всё, я уезжаю. Может, в следующем году увидимся.
— Ну давай, счастливо – помахал я ему в след.
В следующем году соседи продали свой дом и тоже переехали в город. С Пашкой мы так больше и не виделись никогда, и по сей день. Но история на этом не заканчивается, а только начинается.
Как только Пашка уехал, мне стало его почему то не хватать и я часто вспоминал его и скучал. Иногда я забывал о нём, когда мы с местными ребятами играли и купались, а когда оставался один, то снова вспоминал и машинально запускал свою руку себе в плавки и вначале медленно, а потом всё сильнее начинал дрочить свой возбуждённый писюн. Иногда я уходил на наше место и там оставшись один снимал свои плавки и дрочил, пока мне это не надоедало. Сперма у меня конечно тогда ещё не вырабатывалась, но приятные ощущения иногда охватывали меня полностью с ног до головы, и мне было приятно, и сам не зная от чего.
В августе месяце, вода уже стала прохладной и занятия должны были начаться в школе вот-вот и я стал уходить на опушку леса и там в молодых берёзках играть со своим неугомонным писюном, пока не замучивал его до тех пор, что он переставал стоять или мне самому это не надоедало.
Наступил учебный год, и на эти игры у меня совсем мало оставалось времени. Я с трудом выбирал час или два, чтоб где-то уединиться. И если мне приходилось уходить подальше от дома, то на всё про всё у меня меньше оставалось времени. Дома я знал все укромные места и у меня даже был свой угол на крыше бани, и я решил его переделать. Расстелив старые половички, и закрыв все дыры, через которые меня могли бы увидеть, я стал часто прятаться там, положив возле окна на ящик учебник или книгу и делая тем самым вид, что просто учу уроки, а сам спускал свои штаны и играл и тискал свой членик.
Наступила зима и я уже не мог прятаться на улице, и мне пришлось самому себе сказать нет, и только когда я мылся в бане, я наслаждался всеми прелестями онанизма. Я уже знал, что и как называется, и не стеснялся, ни своих слов, ни мыслей. Я с нетерпением ждал весну, а особенно лето, в надежде, что мой друг Пашка приедет ко мне, но разочарование наступило уже в мае, когда соседи продали дом и уехали и я понял, что Пашка больше не вернётся.
В лесу всё уже зазеленело, и я стал чаще пропадать на берегу пруда или в лесу не далеко от дома. Изучая в округе местность, я отыскал для себя больше десятка укромных местечек. Возле пруда у меня было четыре таких, где я прячась в кустарнике, мог спокойно лежать там голышом и проходящие мимо не могли меня видеть. Два места были на деревьях, одно в развилке огромной ивы и я там тоже мог наблюдать за всеми с высоты четырёх метров, а меня среди ветвей не было видно, а второе на раскидистой сосне, на опушке небольшого леса. С него вообще было всё поле как на ладони, и я там часто проводил всё свободное время. Ещё две лежанки я себе устроил среди молодых посадок, в самом густом месте и три места было у меня дома, это чердак на бане и на дома и сеновал. Так что я всегда, в зависимости от свободного времени, мог исчезнуть из поля зрения своего брата и сестры и заняться тем, что мне стало больше всего нравиться.
Где то в середине июня, когда стояла жара, и самое прохладное место было только на берегу пруда или где то в тени в лесу, я стал большую часть дня проводить в своём домике на ветвях раскидистой сосны. Там было удобно и тень хорошая и ветерок на дереве обдувал со всех сторон. Я прибегал туда, как только освобождался от домашних дел и забирался на верх. Сняв всю одежду, я вешал её на сучки и удобно устроившись, игрался со своими яйцами и писюном.
Доигравшись до того, что я стёр его до мозоли, я расстроился и не знал чем себя занять и тут мне вспомнилось, как Пашка выбросил мои плавки на поляну и не боясь никого, сходил потом и забрал их. Мне тоже захотелось это проделать, и я сидел в раздумье, где бы лучше пробежать голышом. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что небольшой лесок просматривался насквозь, и было ясно, что в нём нет никого, я насмелился и стал слазить с дерева, стараясь не соскользнуть и не зацепиться своим торчащим членом за сломанные сучки. Этот лесок хоть и являлся частью большого леса, но он как бы острым углом врезался в огромное поле и только лишь небольшая поляна, на которой был чей то покос, отделяла его от общей массы зелёных и вековых деревьев. Поле же было засеяно кукурузой, и она только начинала проклёвываться, хотя и в некоторых местах была уже сантиметров по двадцать. Когда я оказался на земле, я сразу присел и стал оглядываться по сторонам. Кругом никого и только было слышно, как пели птицы. Высунув голову из травы, я ещё раз осмотрелся и стал углубляться внутрь лесочка. Пройдя метров сто, я испугался.
— А вдруг в это время кто-то с другой стороны подходит к лесу и меня может увидеть и как загнанный зверёк, бросился в своё убежище.
Отлегло только тогда, когда я оказался в полной безопасности. Я сидел и вспоминал, как прошёл, эти первые сто метров и непонятные ощущения меня просто переполняли. Спустя час я снова повторил, и снова сердце от страха готово было выпрыгнуть. А через два дня я уже мог гулять по этому небольшому лесочку с одного его края и до другого, не боясь, что меня могут увидеть. Как это было здорово и легко чувствовать себя одним целым с природой. Лазить голым по деревьям и бегать по траве и тут я вспомнил мультфильм про Маугли и даже засмеялся – я был как он и мне это очень нравилось.
Прошёл месяц и уже подходил к концу июль. Хоть и небольшие дожди, прошедшие несколько раз за это время, сделали своё дело и кукуруза очень быстро поднялась и была почти с мой рост. Я стал чаще бродить по лесу голым и подумывал, как бы пройтись по кукурузе и не заблудиться и придумал. Отсчитав двадцать рядков от опушки лесочка, я не пересекая другие рядки пошёл в самую глубь огромного зелёного поля. Кукуруза в некоторых местах даже была выше меня, и кроме её я ничего не мог видеть. Отойдя метров двести или триста, я оглянулся назад и по телу пробежали мурашки. Кругом была только кукуруза, и лишь вдалеке было видно верхушки деревьев, и я не стал испытывать судьбу и вернулся назад.
Меня всего переполняло от избытка чувств и ощущений. Я ещё дальше этого лесочка не уходил голым никуда, а тут преодолел расстояние, чуть ли не вдвое больше. Это было просто здорово, и уже через некоторое время я уже шёл в другую сторону и снова до тех пор, пока не исчезли из поля зрения верхушки деревьев. Мне это очень понравилось, и в последующие дни я практически жил голышом на этом поле и питался кукурузными початками, которые только что начинали завязываться и были очень маленькими и мягкими и тем более вкусными. Постепенно я научился ориентироваться в этом зелёном море и уже не боялся заблудиться и уходил чуть ли до самого его края. А тянулось оно на несколько километров, да и в ширину было не менее километра и только по краям было не очень ровным. Во многих местах в него врезались такие же небольшие лесочки и выглядели как полуострова на море. Я всё наблюдал и замечал и считал себя если можно сказать так, штурманом в этом море. А когда кукуруза уже была высотой под два метра, то это стали для меня по настоящему прекрасные и непредсказуемые джунгли. Я бегал по ним голый и резвился от радости, а когда не мог найти прямую дорогу до своего лесочка и домика на сосне, я выходил на любую опушку, и так огибая все попадающиеся на пути мысочки лесного массива, добирался до своего укрытия.
Наступила осень, начался новый учебный год, и всё стало исчезать. На поле убрали на силос кукурузу и на нём теперь пасли табуны коров. На лиственных деревьях стала опадать листва, и с поля в лесочке меня можно было легко увидеть, и я перестал там появляться. Большую часть я стал проводить дома на своих чердаках. Сестра всё время проводила со своими подругами, а брат готовился после этого учебного года поступать в техникум и много проводил времени за учебниками.
Я учился в пятом классе, и нам не так много всего задавали на дом, и быстро сделав домашние уроки, спешил улизнуть и затихариться на сеновале или чердаке, пока брат или сестра не перепоручили свои дела на меня. Они так часто поступали, и мне приходилось много чего делать за них. Закончился ещё один учебный год и брат уехал в город. Теперь, много его дел, перевалились на мои плечи. Отец, как и обещал, купил мне велосипед, правда без рамы. Мы называли их тогда дамские. Я хоть и был не большого роста, но уже мог кататься и на большом Урале с рамой. А на этом мне вообще было легко, и я очень обрадовался.
Я в свободное время стал гонять на нём по деревне и даже на время стал забывать про свои увлечения онанизмом и больше времени катался и играл с ребятами, пока не проткнул колесо. Все были заняты и заклеить мне его было не кому, а сам я не умел тогда и я снова стал проводить всё свободное время где и прошлые годы. Я убегал в лес и раздевшись, прятал одежду на ветвях раскидистой сосны, а сам бродил голышом по лесочку и онанировал сколько было сил, а хотелось мне это делать практически всегда. И вот однажды, лёжа на сосне в своём домике, я дрочил свой писюн и вдруг почувствовал как очень что-то приятное пробежало по моему телу. Я сделал ещё несколько движений рукой, и вдруг из отверстия моего писюна вылетела небольшая струйка какой-то мутноватой молочного цвета жидкости и упала мне на живот.
Я жутко испугался, хотя и мне было очень хорошо. Я не знал, что это такое и подумал тогда, что заболел и это вместо мочи выходит гной. Я не знал, что делать и как спросить у родителей об этом и поэтому молчал и ждал. Несколько дней я смотрел на свою мочу, какого она цвета и не будет ли вылетать такой же гной. Но было всё хорошо и мой член снова возбуждался, когда я только начинал думать о своих прогулках голышом и том, как я дрочил свой член и я не вытерпел и снова выбрал момент и убежал в своё укрытие. Я повторил всё снова и внимательно разглядывая, дрочил свой член, оголяя полностью головку и наблюдая, не выбегает ли что нибудь оттуда. А когда мне стало снова так хорошо и приятно, то сделав несколько движений рукой, я снова увидел, как из мочевого канала вылетела всё того же цвета небольшая струйка мутной жидкости. По всему телу пробежала такая приятная истома, и я весь расслабился. Тут я вспомнил слова Пашки и понял, что именно эту жидкость он и называл спермой.
— Я стал совсем взрослым, раз у меня стала появляться сперма – подумал я про себя и вспомнил слова Пашки.
В этот день я ещё раза два себя доводил до такого состояния и забрызгивал себе живот вылетающей из моего члена спермой. А потом лежал и наслаждался приятными ощущениями и эмоциями, которых было столько, что мне трудно просто всё это выразить словами.
На следующий день, забыв что мы собирались с отцом делать велосипед, убежал на пруд, а потом в свой лесок и там засел чуть ли не до вечера на своей сосне. Я весь день дрочил свой член, что уже под вечер испытывая приятные ощущения, я не мог дождаться, когда вылетит струйка и лишь жалкая капля спермы появлалась на краях мочевого канала. Я снова испугался и подумал что эта сперма у меня закончилась и больше никогда не будет её, но я ничего не знал тогда об этом и измучив свой член суходрочкой за день, что нужно было дать ему время на отдых. А когда через день всё снова возбудилось, и я снова с небольшим усилием облил спермой себе живот, я понял это и стал контролировать себя и свои чувства и желания, хотя получалось это очень слабо. Мне всегда хотелось теребить, дёргать и мять свой писюн и яички и часто, не добившись выплеска очередной порции спермы, я просто тискал его и дрочил чтоб хоть как то успокоить свои желания.
Лето пролетело довольно быстро, я даже не успел его заметить. Новый учебный год и отсутствие желания учиться. Осенняя слякоть и дожди не давали мне возможности хоть ещё несколько дней насладиться осенним теплом и побыть в лесу или ещё где-нибудь. Теперь было мне трудно утаить последствия своих игр и развлечений со своим членом. Любая игра завершалась дрочкой и выбросом спермы. Что сразу же можно было заметить на моих трусах или плавках и я боялся, что родители если увидят, то мне влетит по полной и тем более сестра язва такая, может растрепать своим подругам. Я стал выжидать удобных моментов и в основном онанировал только в бане, когда шёл туда один мыться.
Дел по дому стало меньше, и родители устроили ремонт, там побелка и мытьё всех уголков, где за год скапливалась куча пыли. Мы с сестрой помогали им и перетаскивали вещи с одного места на другое, а потом обратно. Так продолжалось около недели. Всё что было ненужно, мы выносили в чулан и вот среди всего этого я увидел авоську, в которой было полно носков – правда старых, изношенных и рваных. Что меня заставило обратить на них внимание, я даже не знаю, но я вытащил один носок и положил его себе в карман. А вечером, когда мы все улеглись спать. Забыл сказать, что как только брат уехал в город, мы в комнате остались с сестрой вдвоём. В дальнем углу у неё была своя кровать, а возле двери наша с братом и теперь на ней я спал один. А между кроватями стоял шкаф – он и служил как бы неполной перегородкой. Ну вот, дождавшись, когда сестра уснёт, я достал носок и одел его на возбуждённый член и стал дрочить так тихо и осторожно, чтоб никто не мог услышать. Появились новые ощущения и я почувствовал, что скоро кончу и усилил движения рукой.
Струя спермы вылетела прямо в одетый носок и стала впитываться в его ткань. Выдавив остатки из мочевого канала, я ещё несколько минут лежал и не дышал почти. Потом осторожно снял мокрый носок и спрятал под матрац. Всё получилось и я был доволен. Простынь и плавки были спасены и совсем сухие. Утром я встал чуть раньше обычного и одевшись, побежал в туалет, предварительно захватив мокрый носок. Там я его и выбросил на самое дно. Теперь хоть и не каждый день, но как только я заходил за чем то в чулан, я всегда брал и прятал в кармане один старый носок и ночью наслаждался приятными ощущениями, когда моя сестра спала за шкафом и видела наверное уже десятый сон. С этим моим новшеством зима мне показалась не такой долгой и скучной. Мне ну нужно было прятаться и таиться на холодном сеновале и тем более чердаке, а с наступлением весны я уже был как рыба в воде и как только просохли дороги, я уже колесил по ближайшим лесам и искал себе новые и необычные места. Мне уже было тринадцать лет и позади, осталось шесть классов школы.
Сестра же перешла в восьмой и училась на год старше меня, хотя по возрасту нас разделяло всего одиннадцать месяцев. Я часто исчезал из дома во время каникул и мне всегда вечером попадало за то что я не сделал то или это. Я весь вечер пахал как белка и старался успеть всё, что на другой день мне снова улизнуть и уединиться. Но не всегда это получалось. Подходили к концу каникулы и мне уже купили все учебники за седьмой класс и сестре тоже за восьмой. Мы были полностью готовы к школе. Велик у меня снова сломался, и починить его было просто некогда. Отец был до темна на уборке, а мама успевала делать заготовки на зиму после работы. Мы с сестрой помогали, как могли, и когда моя помощь была не нужна, я прятался на чердаке бани и отдавался своему увлечению.
В этот день было всё, как и всегда. Родители на работе, а мы были отданы в распоряжение бабули и должны были делать всё, что она скажет. Улучшив момент, я спрятался на чердаке, и так как стояла жара, то стянул с себя шорты вместе с плавками и стал играть своим членом, который ещё с утра просился, чтоб его потискали. Время было около обеда. Во дворе кудахтали куры и крякали утки. В сарае хрюкали поросята. Ну в общем разных голосов было кругом полно. Меня позвала сестра, но из-за своего увлечения и множества голосов во дворе, я её не услышал. Она, да и все знали мой уголок на чердаке, и это не было тайной. Я даже сам спрашивал старые одеяла и половички, чтоб там поселить, и было мягко лежать и читать книги. На самом же деле никто даже не догадывался, чем я там занимался. Ну сестра и решила меня там поискать. А так как я ничего не слышал, то и не подумал о безопасности и даже не прикрылся и не взял рядом лежащую в руки книгу. Я просто лежал с закрытыми глазами и наслаждался, медленно подрачивая свой торчащий член. Когда сестра поднялась по лестнице и оглядела чердак, то в слабом свете пробивающемся между неплотно сколоченных досок, она увидела меня лежащим в углу и сразу не поняла, что я делаю. А когда пригляделась, то от удивления открыла рот и не могла сказать ни слова. И только спустя несколько секунд, она выдала.
— Ничего себе какой огромный – произнесла она удивлённым голосом.
Услышав её голос, у меня всё желание сразу исчезло, и я сам чуть дара речи не лишился. Я поспешил прикрыться как только смог и молча глянул на сестру. Она тут же спрыгнула вниз и сказала.
— Кончай фигнёй заниматься, тебя бабушка зовёт.
Я слез и вошёл в дом.
— Ты чего это мил друг убежал, и воды не натаскал – сказала она.
— Сейчас наношу. – ответил я и молча взглянул исподлобья на сеструху.
Она никак не отреагировала и просто скользнула своим взглядом по моей фигуре и чуть задержалась на ещё оттопыривающемся бугре между ног. Я, молча взял вёдра, и пошёл на колодец. Я всю дорогу думал, как ей всё объяснить, чтоб она никому не рассказала, но не мог придумать ничего. Сходив два раза, я уже был готов к разговору, но сестра опередила меня и встретившись мне на обратном пути, убежала к подругам.
— Теперь твоя очередь дома пахать – сказала она мне вслед и хихикнула.
Я понял, что бабуле она ничего не сказала, но теперь стал бояться, что она всё может разболтать своим подругам, ну а там включится сарафанное радио и разнесётся по всей деревне и надо мной будут все смеяться. Два дня я ходил как в воду опущенный и даже боялся все в глаза смотреть, но по разговорам с друзьями я понял, что сестра ничего не кому не сказала. Я даже приободрился немного. Желание онанировать вновь стало приобретать силу, и однажды утром я вышел во двор и мои шорты чуточку оттопыривались. Сестра уже была во дворе и окинув меня взглядом, усмехнулась и вдруг произнесла.
— А ты мне покажешь, что ты там со своей писькой делал?
Я как кол проглотил и не мог ничего ответить и только кивнул головой в знак согласия. Родители были на работе, а бабушка после обеда ушла к соседке и сестра подошла ко мне и говорит.
— Ну что, показывай.
— Что прямо тут что ль? – спросил я.
— Где хочешь – ответила она.
— Ну тогда я пошёл — и я во избежание того, что вдруг бабуля вернётся неожиданно, поднялся на свой чердак и растерялся. Я не мог решить, как начать и в каком виде быть, одетым или раздетым. Я впервые должен был показаться сам по собственной воле девчонке. В голове был такой каламбур, что я всё же решил стянуть с себя шорты и плавки и так лёг на расстеленное одеяло. Мой член уже торчал от предчувствия чего то нового и неизведанного. Я взял его в руку и стал подрачивать, то оголяя полностью головку, то закрывая её крайней плотью совсем. Скрипнула ступенька и вскоре показалась голова сестры. Она окинула чердак взглядом и остановила свой взор на мне, а вернее на том, что я делал со своим членом.
— Не смотри на меня – сказала сестра.
Я прищурил глаза и делая вид, что закрыл их, сквозь ресницы стал наблюдать за ней. Она внимательно следила за моими действиями и даже приоткрыла рот от того, что увидела что-то необычное. Я уже не мог терпеть, и мой член просто разрывался от перевозбуждения. Но как сказать ей об этом, что мне это делать не очень-то удобно при ней, но было уже поздно. Мой член сам решил за меня и выплеснул первую струю спермы вверх, и она шлёпнулась мне на живот. Потом вторую и третью и стал медленно опадать. В этот момент брякнули входные ворота. Это вернулась бабуля. Сестру как ветром сдуло, и она убежала. Я привёл себя в порядок, вытер живот и оделся. Спустившись вниз, я вошёл в дом и тут же спросил у бабушки.
— Баб, а что ещё делать нужно. А то скоро в школу, покататься хочется.
— Ну ладно, всё никак набегаться не можете. Иди, погуляй – сказала она и я убежал.
Переглядываться и разговаривать с сестрой мне что-то не хотелось, и я ушёл на свою раскидистую сосну и там просидел до вечера. Всё вроде успокоилось и сестра ко мне больше не приставала. Начались уже занятия и мы вставали рано утром, завтракали и убегали в школу. Домой приходили уже около обеда. Нас кормила бабушка и мы делали уроки, а потом или помогали, или бежали по своим делам. Всё вроде было хорошо, но вдруг в середине октября бабушка уехала к своей сестре погостить на несколько дней и мы остались одни. Ну не совсем одни. Родители нас кормили завтраком и ужином, а во время обеда мы ели что было приготовлено и выполняли то что нам было наказано сделать. Тут сестра ко мне подходит и говорит.
— А покажи ещё раз.
— Что показать – ответил я в растерянности.
— Ну как ты свою письку дёргаеш, и она потом у тебя плюётся. – сказала сестра.
Я понял, что она не отстанет и направился на свой чердак.
— Серёж, а ты куда – спросила она.
— На чердак – ответил я.
— Но ведь дома никого нет, и не будет до вечера. Покажи тут – настаивала она.
— А вдруг родители вернутся – ответил я.
— Что испугался. Трус, трус – тараторила она.
Мне не нравилось, когда меня трусом обзывают, и я тут же стянул свои штаны вместе с трусами. Мой член уже начал вставать и медленно поднимал свою головку. Вслед за штанами я скинул и рубашку и остался совсем голый. Взяв одной рукой свой член, я стал его дёргать то вперёд, то назад. Мои яички вслед за рукой болтались из стороны в сторону, и иногда ударяясь о ноги, издавали забавные шлепки. Сестра смотрела, не отрывая глаз. Дома было светло и всё хорошо видно. Я тоже сильно возбудился и ускорил свои движения и тут мой член не выдержал и выстрелил струёй спермы, которая отлетела почти на метр и ударилась о дверцу шкафа. Мои ноги подогнулись и я ещё сделав пару движений, затих, наблюдая вместе с сестрой, как из мочевого канала вытекают последние капли спермы и падают на пол. Когда всё закончилось, сестра, не сказав ничего, сразу же убежала, и я стал затирать пол и оттирать дверку. Потом она ещё дважды просила меня показать это, пока не приехала бабушка. Больше к этому вопросу мы не возвращались в течении всего учебного года. Даже зимой, я по тихому, продолжал дрочить в носок под одеялом, и кончать в него, а утром выкидывать в туалет. А сестра только иногда, когда замечала, что мои штаны оттопыриваются, хихикала и убегала к своим подругам. Однажды в разговоре я попросил её.
— Ты не рассказывай об этом никому. Пожалуйста.
— Я не совсем ещё дура, и мне не хочется, чтоб вместе с тобой и надо мной смеялись – ответила она и ушла.
Весной сестра начала готовиться к экзаменам , а я всю работу по дому тащил на своих плечах. Брат иногда приезжал на выходные, но там у него то стройотряд, то практика – ну в общем он дома вообще появлялся редко. Даже в такой суматохе, мне удавалось найти время и уехать в лес и насладиться там одиночеством и поиграть своими яйцами и членом. Когда я поднимался на чердак и сестра видела это, она просто хихикала мне в след и снова зубрила билеты. Ей было не до меня.
В этом году дожди шли часто и всё кругом не просто росло, а как говорится у нас в деревне – дурело. Уже в начале июля кукуруза, снова посаженная на огромном поле, поднялась выше метра, и даже вприсядку в ней можно было бегать и быть незамеченным, но это было очень неудобно, и я иногда позволял себе прогулки по полю, но уже поздно вечером в сумерках. А в середине июля кукуруза уже была с мой рост.
Как то вечером после работы отец вдруг подходит ко мне и говорит.
— Ну что Серёга. Ты как насчёт рыбалки? Дядя Ваня меня позвал. Поможешь нам сетку поставить – спросил он.
— Я согласен – с радостью ответил я.
Вечером мы взяли рюкзаки и пошли на дальний пруд. Он находился за кукурузным полем в полутора километрах от дома. Я переплыл через него и за шнур перетянул обе сети и вернулся обратно. Мы разожгли у воды костёр и мой отец и д.Ваня сели рядом и достав что то налитое в бутылку разливать. Я немного посидел около них и потом отец мне и говорит.
— Серёга, иди домой и поспи, а утром придёшь и поможешь снять сети.
— Хорошо – обрадовался я. Мне сидеть с ними не очень то хотелось, да и у воды комаров было полно.
Начинало уже смеркаться, и я встал и пошёл по полевой дороге в сторону дома. Отойдя метров сто, я оглянулся и увидел что отец и д.Ваня на меня не смотрят, а разливают брагульку и болтают. Тут-то у меня и появилась идея. Я быстро стянул свои шорты и трусы, а потом и рубашку и положил в третий ряд от края дороги. А на дороге бросил сорванный лист от кукурузного стебля. Оглядевшись по сторонам , я бодрый и радостный, что меня дома ночью не будут искать – ведь я на рыбалке с отцом, и отец не будет искать, ведь он меня отправил спать. У меня была целая ночь, и я отправился по полевой дороге на другой конец поля.
Было легко и свободно чувствовать себя голышом без стягивающей тело одежды и я удалялся всё дальше и дальше. На небе было полно звёзд и светила луна, хотя и не совсем полная. Но можно было разглядеть и дорогу и всё в округе дальше десяти метров. Когда дорога повернула в деревню, я свернул и дальше пошёл уже по полю, выбрав себе самый широкий рядок. От счастья подвалившего мне я готов был петь и прыгать, но это было небезопасно. Сколько времени я шёл по полю, сказать я не могу, да я и не смотрел, так как часов у меня вообще не было. Но скажу так, что это наверное заняло у меня больше часа. Вскоре кукуруза стала чуть реже и я увидел перед собой сосновый бор.
— Я прошёл через всё поле – обрадовался я.
Оглядевшись по сторонам и держась одной рукой за член, а другой тиская и сжимая свои яички, я решил обратно идти по дороге, которая шла вокруг поля. Было конечно чуть дальше, но зато легче было идти и стебли не хлестали по голому телу. И ещё вдобавок к тому месяц скрылся за облаками, и стало гораздо темнее. Я мог видеть всего в нескольких метрах от себя. Кое где попадались лужи и старые колеи, и я обходил их и вскоре показалась окраина деревни. Тут меня что то передёрнуло и я стал озираться по сторонам. Я даже не заметил, что уже начало светать. Летом ночи короткие и как только я не подумал об этом. Вся деревня уже полностью виднелась с косогора, и я поспешил спрятаться в поле. До пруда было ещё полтора километра и остаток пути, так как все ещё спали, и стояла такая тишина, что можно было услышать первых петухов на другом краю деревни. В общем, когда я добрался до своей одежды и быстро её одел. Было уже совсем светло. Отец и д.Ваня уже поджидали меня и постоянно оглядывались в сторону дороги. Через полчаса, в одних плавках и с рюкзаком на спине я уже шёл домой. Просто не хотелось, чтоб мои штаны все промокли, да и кто меня мог видеть. Когда я вошёл во двор, мама уже была на ногах. Отец шли с д.Ваней сзади и изрядно отстали.
— Ну как дела рыбаки – спросила мама.
— Около ведра поймали, и на пироги и на уху хватит и даже немного подвялить останется – ответил я.
Было уже около шести утра. Услышав наш разговор выбежала сестрёнка. Я вываливал сеть из рюкзака, чтоб разобрать её и выбрать карася. Сеструха подошла ближе и подставила блюдо, и сразу же её взгляд остановился на моих голых ногах, по которым всё ещё текла вода из рюкзака.
— Ты что описался – спросила она.
— Ты что совсем тупая – огрызнулся я.
— Ну тогда хочешь писать, вон писька как оттопыривается – ответила она мне на мою язвительность.
Хорошо, что мамы рядом не было.
— Небось, всю ночь свою письку доил – снова вякнула сестра.
Я хотел было ей поддать, но вышла мама и сразу мы стихли. Она озадачила её работой, а меня послала мыться и спать. Впереди был выходной и я старался с ней больше не сталкиваться, чтоб она мало ли чего лишнего не вякнула при родителях. А когда через день они ушли на работу, то я не выдержал и взяв с неё слово, что она будет молчать, с огромной радостью поделился с ней своим ночным путешествием голышом.
— Ага, ври да я буду – не поверив ответила она.
А зачем мне врать, поехали и я покажу тебе где я шёл и где лежала моя одежда. Но сестра ничего не хотела слышать и ехать не согласилась, а ближе к вечеру сама подошла и попросила у меня велик покататься. Я ей всегда давал и дал в этот раз и она тут же уехала. Вернулась она часа через два.
— Ты где так долго каталась – спросил я.
Сестра, ничего не сказав, быстро забежала в дом и стала о чём-то шептаться с мамой. Вскоре она вышла с улыбкой на лице.
— Ты чего вся светишься – спросил я.
— Ты хочешь, чтоб я тебе поверила? – спросила она.
— Ну да, а что? – спросил я.
— Ну тогда докажи, что ты мне про свой ночной поход рассказывал – сказала она.
— Но как, скоро уже спать и — я не успел договорить, как сестра перебила меня.
— Я уже договорилась. Мама нас отпустила в ночное с ребятами. Так что у тебя вся ночь впереди.
Я был в шоке и не знал что ответить. Бывает везёт человеку, как мне во время рыбалки, но чтоб на одной неделе так подфортило дважды, мне до сих пор не верилось. Тут вышла мама и подала нам сетку.
— Это вам перекусить ночью, вдруг захотите. Организм молодой и голода не терпит – объяснила она.
Тут я понял, что сестра не врёт и как только мама вошла в дом, я спросил у неё.
— А как я докажу. Ты что со мной пойдёшь?
— Да я чё дурра что ли ночью с тобой голым по полю бегать – ответила она.
— Ты знаешь берёзу на краю поля, в которую молния ударила – спросила она спустя минуту.
— Знаю, — ответил я.
— Ну тогда пошли – позвала она и вышла за калитку. Я последовал за ней
Дойдя до проулка ведущему за огороды, она свернула туда и потом снова свернула в сторону нашего огорода. Что она задумала, не мог понять я. А когда она остановилась и велела мне раздеться, я стал понимать, но не до конца. Сестра взяла мои вещи и занесла в огород и спрятала возле забора в траве. Их можно было легко взять, но она тут же мне объяснила всю тщетность моего положения. Я стоял и прикрывал свой член и яйца обеими руками и слушал что она говорит.
— Возле той берёзы есть куст бузины. Так вот под ним лежит небольшой свёрток. Ты должен сейчас идти туда и принести мне его на поле, где мы с ребятами будем пасти лошадей. У нас в селе было около двух десятков лошадей и днём они работали, а ночью мы все деревенские иногда по очереди, а иногда просто собравшись ватагой, пасли и сидя у костра травили разные байки и страшилки.
— Я что голый к вам подойти должен – не понимая спросил я.
— Нет. Но как только начнёт светать, ты должен стоять вот там на краю поля и я к тебе подойду – объяснила она.
Трусом и вруном мне не хотелось казаться и тем более перед собственной сестрой и я отправился в путь. Конечно это было здорово ей всё придумано и я благодарил её за находчивость, но я боялся, как бы она не рассказала об этом там всем своим друзьям и подругам. Когда мы с ней подошли к этому полю, где уже паслись лошади, и у костра сидело несколько фигурок наших деревенских ребят и девчат, я ещё сильнее испугался.
— Когда вернёшься сюда, согни эту осинку и я сразу пойму – сказала мне сестра и проводив взглядом, как я исчез в высокой кукурузе, отправилась к костру.
Я шёл и думал о произошедшем. С одной стороны мне вроде и не стоило бы обижаться на сестру. Она была на моей стороне и ничего не кому не сказала. А с другой я чувствовал себя всегда на волосок от разоблачения. Я удалялся всё дальше и дальше. На небе мерцали звёзды, а луна уже почти полностью показывала свой жёлтый глаз, и было светло и тихо, и я радовался, что сейчас вот тут брожу совершенно голый и наслаждаюсь ночной тишиной, а не лежу в душной комнате в своей постели. Так за рассуждениями я даже не заметил, как впереди показался лес и окраина поля. Чуть в стороне я увидел разваленную пополам грозой высокую берёзу. Оглядевшись по сторонам, я вышел на опушку и по траве быстро добежал до дерева. Как сестра и говорила, под ветками у самого корня лежал небольшой свёрток.
Я взял его и поспешил снова скрыться среди высоких кукурузных стеблей. Среди них я чувствовал себя в полной безопасности. По моим приметам времени ещё было предостаточно, и я не спеша побрёл обратно. Я уже был полностью спокоен и даже решил чуточку побаловаться и поиграть со своим членом и ухватив его рукой, стал слегка подергивать и трясти им. Просто было не очень то удобно перед сестрой снова показаться с торчащим и изнывающим от возбуждения членом. Начинало уже светать и вот она долгожданная опушка леса и окраина поля. А вот и тонкие осинки, про которые говорила сестра. Я подбежал к ним и спрятался и стал оглядываться по сторонам. Костёр ещё горел, а вокруг его сидело как минимум человек около десяти наших деревенский и парней и девчонок. Я снова, что-то испугался, и снова мысль о разоблачении меня стала донимать.
— А вдруг сестра не сдержит слово и приведёт с собой ещё кого-нибудь – думал я.
С каждой минутой становилось всё светлее и светлее и чтоб не остаться на весь день голым в поле. Я решился и подойдя к самой крайней осинке, качнул её дважды. Потом уставился в сторону костра и стал ждать. Но никто не отделился и не поспешил в мою сторону. Тогда я снова качнул осинку и снова стал всматриваться в полумрак и тут кто то меня сзади окрикнет.
— Хватит трясти осину. Я уже тут – донеслось до меня.
У меня от страха чуть сердце в пятки не провалилось. Я обернулся и увидел с улыбкой на лице свою сестру.
— Ну что, принёс – спросила она с ехидцей.
— Ага. Вот – и я протянул ей свёрток.
— Ну вот теперь я тебе верю. Только ты опоздал, и я не смогла принести твои штаны. Так что иди за ними сам. Они там же в огороде лежат – сказала она, и ошарашила меня своим ответом.
— А как же. Ведь уже светает – сказал я испуганным голосом.
— Поспешишь, успеешь – ответила она и пошла впереди.
Я поплёлся за ней, озираясь по сторонам. Вот уже и поле и лес позади и густой камыш вокруг пруда. Прячась за ним я весь перепуганный добрался до своего огорода и просунув руку между жердей прясла, вытянул свёрток с одеждой. Быстро одевшись, мы прошли по проулку и подойдя к калитке, осторожно её открыли. Думали что родители ещё спят. Но отец уже перед работой управлялся во дворе, а мама доила корову.
— Ну что, нагулялись – спросил он.
— Ага, особенно Серёжка – сказала сестра.
— Ну тогда марш завтракать и спать – скомандовал отец и мы быстро исчезли в доме.
(продолжение следует)….
3 245
Загрузка...
