Сборы были не долгими и странно, но все вещи уместились лишь в два дорожных чемодана. Дорога, с разговорчивым грузином таксистом, заняла не более получаса. И вот, с показным спокойствием и с нейлоновым скрипом ажурных чулочков, Маргарита сидя в удобном кресле, закинула одну изящную ногу на другую. Конечно она волновалась. Впрочем, так волнуются многие, кто впервые летит в неизвестность, в совершенно другую жизнь. До отлета еще было время, и в ее голове сумбурно теснились мысли. Иногда возникали цветастые монологи-отрывки из письма, которое она напишет Надьке, как только окажется там, за бугром. Именно сейчас, сидя в Шереметьевском кафе и потягивая коктейль, Риточка впервые оглянулась на свою жизнь и педантично поделила ее на три этапа. Первый был полнейшей скукой: от детсада, до семнадцати лет. Обычная школа, походы на музыку, чопорные репетиторы по французскому языку, первые сексуальные игры с Вовкой Чердаковым, о которых она никому ни гу-гу, только одной Надьке — своей лучшей подруге. Она сама старалась это забыть, чтобы фамилия Чердаков никогда даже рядом и не стояла с ней. А ведь, собственно, именно Вовик подарил ей первый оргазм, присосавшись к ее клитору своими пухлыми, юношескими губами. И он же безболезненно пронзил ее, сделав взрослой женщиной раз и навсегда. Но все равно, детство, это скука. Второй этап: оголтелый разврат — от выпускного до двадцати трех лет. Начался он в ресторане, который местные называли «Зеленый огонек». Затащила ее туда та же Надька, старшая подруга-«лимитчица». Мама никогда не одобряла эту дружбу, а папе интеллигенту в седьмом колене не нравилось, что соседняя квартира была общежитием «лимитчиков». Его раздражало их веселье и бесконечные пьянки-гулянки. В этом он был ни сколько не оригинальнее своих соседей-москвичей. «Лимиту» они не любили. Но Надька производила благоприятное впечатление. А что? Приличная девушка из провинции, не поступила в педагогический институт, устроилась санитаркой в психбольницу. Это временно. А вообще-то,старательная девушка мечтает преподавать французский язык, любит детей. Именно так охарактеризовала Рита Надьку своим родителям, после чего ей разрешили бывать у них дома. «При случае, Надюша и с французским Риточке поможет», — мечтала тогда мама. Шли годы, Надька все работала санитаркой, так и не поступив в институт, сдавая, впрочем, регулярно вступительные экзамены. После школы к ней присоединилась и Рита, тоже не набрав нужное количество баллов. «Не везет что-то девочкам», — констатировала мама, — Но они будут вместе готовиться еще год». С Надькой всегда было легко и весело. Она все понимала, но, честно говоря, была еще та прожженная блядь. Рита еще с восьмого класса знала о ее жизни, и о мужчинах. Надька рассказывалаей все, до мельчайших подробностей. И вот сманила она и Риточку, приличную москвичку, в «Зеленый огонек», где потный майор предложил две сотни рублей за ночь с ней. «Ты че, — шептала Надька истерически, — Мне столько отродясь не предлагали, не отказывай вояке, вот те ключ от моей комнаты! Иди, не пожалеешь! Вон же видно, что мужик приличный, а я твоей маме скажу, что ты у репетиторши задержалась. Вперед, поймай кайф». Ритулю всю трясло от страха падения, но она,в конце концов, согласилась. Конечно особого кайфа не поймала, но четыре пятидесятирублевки приятно грели руку. И с тех пор, пошло и поехало. Каких она только через себя не пропускала: юных школяров, в возрасте, летчиков, журналистов, работяг, шоферов, были даже однажды писатель, хирург и даже бригадир, ну тот, который на стройке… Закончился ее второй этот жизненный этап тоже в ресторане. Летом, они с Надькой поехали в Одессу отдохнуть, и в ресторане «Аркадия» к ним за столик подсадили иностранца. Это был маленький пухленький человечек, неопределенно-средних лет, с обтекаемыми, будто смазанными чертами лица и постоянной открытой улыбкой. Улыбался он всем подряд: швейцару, официантке, музыкантам, людям за соседним столиком, Надьке и ей, Маргарррыыте. Но ей, он улыбался как-то по-особенному, очень мягко и загадочно неопределенно.
— Добрый вечер! — представился он. — Я би очень хотель познакомитьсья с вами, милые дамы. Менья зовуть Арно Торель. Я из Франция. Услышав это, Надька аж подпрыгнула на стуле. Наконец-то представилась возможность проверить свой разговорный французский.
— Же мапель Надин. — проблеяла она. И у Арно удивленно вскинулись брови. — Надежда, — по-русски смущенно добавила Надька. — Je suis heureux de fair votre connaissance. А вы? Как вас зовут? — обратился Арно к Ритке, уже на более приличном русском. — Маргарита. — О, Маргарита, Марго! Вы одесситка? — Нон, же сюи до Моску. — Мне приятно, что вы говорите на французском, но думаю, что нам легче будет объясняться на вашем родном языке, так как я давно изучаю русский и почти свободно им владею. Прошу вас, не утруждайте себя. — Хорошо… — моргая глазками от удивления, ляпнула подруга. — Предлагаю выпить за знакомство. Вы обе очаровательны. — и подозвав официантку, он заказал шампанское, конфеты, сыр и фрукты. Девушки внутренне собрались, подтянулись, чтобы продемонстрировать французу верх русского совершенства. Сейчас они действительно были очаровательны. Загорелая, с пышной грудью и хорошенькими ножками, в короткой юбочке Надька. Ее соломенное каре и пикантные веснушки симпатично оттенялись абрикосовым румянцем. А Маргарита — элегантная и томная, тоненькие пальцы, гибкий стан, каштановые, струящиеся по плечам волосы. Брючный костюм из шифона цвета чайной розы, сквозь который просвечивались даже самые крохотные родинки ее тела. — Марго, вы удивительно похожи на мою сестру Доминику, но значительно красивее ее. — разливая по бокалам произнес тот. Карие глаза Ритки увлажнились, и где-то под сердцем приятно заныло. Она вдруг поняла, что в ее жизни наступил перелом, а на горизонте появилось что-то значительное и достойное. Да, именно в этом месте начался третий этап жизни Маргариты, который она, сидя в шереметьевском кафе, назвала так: лучшая, достойная жизнь. В это время Ритке было уже двадцать два года. Галантный мужичок оказался бизнесменом из Лиона, и в Одессу он приехал, чтобы поддержать своего друга Эжена Шабью, инженера аммиачного завода. После того вечера, в ресторане, Рита и Арно все дни проводили вместе. Да и Надька не отставала, подцепив какого-то спортсмена из Болгарии. Вечерами, когда обе девушки оставались наедине в гостиничном номере, Надька учила Риту: «Сегодня не ложись, потерпи. Можешь позволить только руку на грудь и скромные поцелуи. Помни, ты для него приличная, русская девушка и оставь свои блядские штучки, если хочешь чего-то добиться». — Но, Надь, ему же уже тридцать семь лет, и он не вытерпит пионерских ласк. — Ты че, он же француз! Вытерпит все как миленький! Говорю тебе, сегодня не ложись, слушай меня. И Рита покорно слушалась. Все-таки Надька желает ей только добра. Она старше на четыре года, опытнее, вон какого болгарина подцепила! Одного взгляда на него достаточно было, чтобы внизу живота приятно заныло. Но Арно другой. Коренную москвичку немного смущало, что он ниже ее, полноват, но тем не менее фигура у него была хорошая, подтянутый, крепкий. От солнца выгорели брови и бородка,и это придавало его лицу некой мужественности. Вот только глаза слишком светлые. Ну, ничего, покатит. Зато вот намерения серьезные. «С ним,весь мир увидишь, дуреха!», — с небольшой завистью, говорила ей подруга. Через несколько дней, выслушав отчет Ритульки о том, что в гостиничном номере французик был доведен до такого состояния, которое большинство мужчин называют простой и лаконичной фразой: «больше не могу», Надька смилостивилась и сказала: «Вот сегодня ложись». — А ничего, что он иностранец? — Ты че, совсем? Я вообще считаю, что с нас, проституток, всем следовало бы взять пример в межнациональных отношениях. Именно мы, являем собой наглядный пример реального воплощения интернационализма в его лучшей и благотворной форме. — На-а-дя, я тебя не узнаю! Ну ты прям, как на трибуне ООН. — Вот именно! Ложись, но помни, что ты, еще якобы скромняшка. Но в ту ночь, Маргарита позволила кое-что большее, чем поцелуй в шейку. А точнее — она просто отдалась Арно. И девушку поразило его врожденное умение «заниматься женщиной». Во время легкого ужина в номере, с телячьим рулетом и овощной композицией, француз преподнес Рите сюрприз: достал из холодильника темную бутылку вина. — Это великолепное вино, Маргарита. Оно одно из лучших, что я когда-нибудьпил. Для меня очень символично, что оно и произносится как твое имя — «Шато Марго». Это лучшее из вин, а ты лучшая из женщин, которых я когда-либо знал. Я люблю тебя, Марго. И он легко поцеловал Маргариту в губы. Поцелуи француза всегда напоминали ей порхание бабочек, и она расслабилась. Мужчина не спешил с сексом, так как за несколько дней понял, что Марго не такая, как многие. Она необычная, очень хорошая и приличная русская девушка. И к тому же, необыкновенная красавица. «Она сама не знает, какое она сокровище», — думал Арно. Но вот Маргаритка, прекрасно знала себе цену. С неподражаемым изяществом, она поднесла хрустальный бокал к своим, хорошо очерченным губам, и сделала первый глоток. О, да! Вино реально бесподобное. Такое вино, которое Ритке и не снилось. Она не была знатоком, но им и не надо быть, чтобы почувствовать великолепный букет черной смородины и дыма. — И вправду чудесное. Просто необыкновенное… Я такого еще никогда не пила. — Я знал, что тебе понравится, любимая. Это бордоское вино, оно из долины Жиронды. Ухажер стал нежно целовать девушку, а затем незаметно раздевать, и делал он это,без всякой настырности. Каждое «место», которое он открывал, приветствовалось его нежным поцелуем. Шаловливый и неутомимый язык опытного любовника уже блуждал по ее телу. А Рита, в ответ, заводилась все сильнее и сильнее! Да и как можно было оставаться холодной, видя и чувствуя, как Арно, стоя перед ней на коленях, губами снимает с нее трусики, а потом нежно, как мотылек, прикасается губами к животу, бедрам, лобку. Затем, он своими пальцами приоткрыл нежные половые губки Риты, и его горячий язык проник в пещерку. У Ритки закружилась голова, потеряв равновесие, она качнулась, но сильные руки Арно подхватили ее и бережно уложили на кровать. Увидя обнаженное тело Маргариты, мужчина понял, что уже не в силах владеть собой. Она почувствовала его состояние и блаженно улыбнулась. Любовник понял ее улыбку как разрешение и мигом сбросил с себя всю одежду. Он лег рядом с ней, готовый на все, чтобы сделать Марго счастливой, крепко обнял ее за талию и прижал свои бедра к ее. Девушка решила довести его до предела, и стала нежно покусывать его ухо, а рукой провела по возбужденной мужской плоти, и размер французского достоинства поразил Риткино воображение. «Вот это, громадьё, вот это да!» — и ей невероятно захотелось, чтобы он оказался внутри, а ноги сами собой раздвинулись. А тот, в свою очередь, любовался Ритой, играя вертким языком ее твердым сосками, а своим пальцем теребил нежный бугорок, наблюдая за ней. Возбуждение Риты достигло предела, и она начала выгибаться в спине. Такого она не испытывала никогда. Затем он оказался между ее ног и отрывистыми поцелуями стал осыпать всю промежность, а затем полностью сконцентрировался на ее набухшем, оголенном клиторе. Короткие, отрывистые поцелуи, затем круг языком вокруг капюшончика, затем поцелуи, и снова круг. — Аххх… — Рита стонала и металась, как сумасшедшая. И в такт этим стонам, дрожало его тело. Сказывался природный темперамент. Вскоре он вошел в Риту «по-семейному», доставив ей неописуемое наслаждение. Оргазм моментально пронзил ее, но мужчина не останавливался. Его ласки стали искуснее, член не терял упругости, и не спешил извергаться. Даже когда тело Риты сотряслось от третьего оргазма, Арно не спешил. В какой-то момент, девушка слегка оттолкнула его, и настойчивым движением уложила на спину. Его мощный член даже не вздрагивал, гордо воздвигаясь между мускулистых ног, и Риточка жадно припала к нему губами. — Уммм… Как хорошо… Нежными, засасывающими поцелуями она покрывала член Арно от основания к вершине, а затем сделала короткую паузу, буквально несколько секунд, и вновь, беглыми контактами, заставила француза застонать. Выжидательно смотря тому в глаза, она сделала более длительный антракт, не прикасаясь к члену ни губами, ни языком, лишь нежно теребя своими тонкими пальчиками его мошонку. Маргарита любовалась им в этот миг. Затем взяла в ладошку яички, и влажными губами прикоснулась к головке члена несколько раз. А потом плотным кольцом губ погрузила головку члена в себя, одновременно делая щекочущее движение языком. После нескольких таких ритмичных сладостных ласк Арно застонал и кончил, выпустив приличную дозу спермы. Губы искусительницы горели огнем, и она с сожалением выпустила уже обмякший член изо рта. Нежно поцеловав его крупные яички, она вытянулась рядом с мужчиной, тихо вздохнув, а он крепко прижался к ее губам. — Милая, моя любимая Марго… Утром, глядя на довольную Риткину мордашку, Надька поняла, что та, всю ночь, занималась с французом любовью. — Слушай, внимательно Рит. Сегодня на очереди минет, но как в лучших домах Парижа. Уже пора. — Что-о? — А че? Ты забыла, как это делается? — Нет. — Ты что, уже?.. Ты че, обалдела? Надо было подождать. — Он был такой страстный, что я не удержалась. Надь, ты думаешь, что он… Что он догадался? — Риткины глаза испуганно округлились и увлажнились. — Ни че, ни че. Мы еще повоюем. Все нормально. Если он не дурак, он тебя не отпустит. — Ага! — Че, ага? Посмотри, сколько за границей желающих взять в жены русскую. Молва о нас идет по всему миру. Женятся сплошь и рядом! Даже на матерых проститутках. Так что успокойся, еще ни один мужик не бросил бабу из-за минета, тем более француз. Иди, умойся. После завтрака в кафе, Арно сказал Рите, что у него есть сюрприз. — Я приглашаю тебя на прогулку за границу. Ты согласна, Марго? Конечно же, Ритка была счастлива «до небес». Она как раз недавно уволилась со школы, где работала пионервожатой, и ее ничего не удерживало. — Выбирай, моя любовь, куда ты хочешь поехать? — Может быть, в Италию… — Италия? Да, обменный курс там вроде бы неплохой, но не следует забывать, что и инфляция все еще высока. — А в Греции ты был? = с надеждой в голосе, спросила она. — Греция? Я лично считаю, что поездка в туда, это турне по античным достопримечательностям, но ты ведь не школьница, Марго? Тогда уж лучше Запад Крита. Альгарв — это такое чистое место, если ты хочешь моря и солнца. Чудные пляжи. — Да ну, Крит. Я всегда мечтала побывать в Ницце. — Любимая, нет ничего проще! Я вырос на Лазурном берегу. У нас есть вилла в Вильфранше. — Но при чем здесь Лазурный берег и твой Вильфранш? — Потому что Ницца находится на Лазурном берегу, дорогая, а Вильфранш в пяти минутах езды от нее. Там сейчас живут мои две сестры: Доминик и Мари-Франс. Думаю, они будут тебе рады. Ритке не хотелось преждевременных встреч с родственниками Арно, но Ницца… Одно это слово, и ее уже захлестывали неописуемые эмоции. Наконец-то, она побывает там. Ницца — звучит, как перестук драгоценных камней в ладошке. — Арно, но мы ведь можем поселиться в гостинице? — Твое желание, для меня закон, любимая. Днем Рита сообщила Надежде, что едет с Арно в увлекательную поездку. — Счастливая ты, Ритка! Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. — верные подружки обнялись, и долго прыгали от радости между гостиничной мебелью… Уютно расположившись в кресле самолета, Ритка мечтала о хрустальной воде, бесчисленных яхтах, песчаных пляжах, пальмах и о знаменитостях со всего мира. Они летят рейсом «Аэрофлота». Так захотела Рита. И любовник уступил, хотя предлагал лететь «Air France» через Париж, с заездом к другу, на набережную Шарантон. — Я не хочу в Париж проездом, мы успеем туда после моря, — капризно настаивала Рита. — Это не лишено смысла, любимая. На борту лайнера, Риту охватило дремотное состояние, и она крепко уснула. Уже на подлете, ее разбудили поцелуи ее французского спутника. — Через несколько минут мы приземлимся в центр курортного мирозданья. — Да, так скоро? А почему ты не разбудил меня, чтобы заняться любовью? — Где? — В туалете, где же еще. Это так романтично, на такой высоте. — Моя ты фантазерка. — засмеялся Арно, и потом, совершенно серьезно добавил: — Маргарита, я предлагаю вам руку и сердце. От этого признания, в висках Риточки застучало, а во рту пересохло. Совершенно сухими губами, и почему-то шепотом, она ответила: — Я согласна. На следующее утро, до завтрака, когда Арно еще спал, в белоснежном, маленьком платьице, она вышла из отеля «Негреско», чтобы прогуляться к морю. Она чувствовала себя королевой, ведь скоро, очень-очень скоро она станет мадам Торель. Марго Торель — это она, Ритка, проститутка из «Новых Черемушек». Но тут, Риткины мысли прервал сногсшибательный аромат. Она не сразу сообразила, что лавандовый запах шампуня, исходит от «Пежо», хозяин которого в этот ранний час, напевая французскую мелодию, с видимым удовольствием намыливал бока своего сверкающего красавца. Заметив девушку, он словно окаменел, и красиво улыбнулся. — Bonjour, mademaiselle. Рита ответила загорелому французу на приветствие, и опять стала думать о своем. Вчера Арно предложил поселиться им в «Атлантике» — прилично и до пляжа десять минут. Но Рита решила «если падать, то с большого коня», как говорила Надька, и капризно упросила Арно поселиться все же, в самом престижном и знаменитом отеле — «Негреско». Именно об этом отеле французский жених рассказывал еще в Москве. Ведь в нем когда-то жили Сальвадор Дали, «Битлз», Черчилль, и теперь она, Рита Морозова тоже будет жить среди шейхов и князей. Арно говорил, что несколько дней здесь — целое состояние, но Маргарита видела в его глазах любовь и нежность. Новый жених был богат и щедр. «Вот это жизнь! Сколько цветов! Цветы везде, обалдеть, как красиво, сегодня же напишу письмо Надюхе, в Москву». Флористики было действительно много, даже на фонарных столбах. Слегка влажный, необыкновенно теплый даже в столь ранний час субтропический воздух Ниццы кружил Риткину голову, и она уже мечтала о будущем счастье. Она обязательно полюбит Арно. Разве можно его не любить? Тем более, что он сразу понравился маме, и даже ее папе. «Милый Арно, мы всегда будем вместе», — летая в облаках, Рита даже не заметила, как пришла на набережную. Сейчас здесь было малолюдно — только любители бега. А какое море — действительно лазурное! Даже сейчас, когда солнце еще не встало, а на небе розовеют перламутровые облака. Только белоснежный катер-катамаран нарушает тишину прекрасного утра. Пока нет людей, он освежает пляжную гальку. Маргарита смотрела, как катамаран с отливающей серебром струей морской воды медленно приближается к берегу. Внезапно катер сбросил напор струи, и Рита увидела двух молодых мужчин, машущих ей с катера. Они приветствовали ее, и что-то говорили на французском. Рита поняла, что ее приглашают на катер, прокатиться. Она восторженно прикусила нижнюю губку, и ответила кивком согласия. Моряки помогли Рите зайти на катер, развернули его и понеслись в открытое Средиземное море. У Риты аж дух захватило: от скорости и соленых брызг. Ницца, пестрея домишками, осталась далеко позади. На катере было двое мужчин. Капитан Жан — невысокий, кудрявый брюнет с очень красивым подвижным лицом, как у какого-то киноактера. Да и сам он был очень подвижен. И второй, помощник капитана: негр Поль. Белозубый, высокий и стройный, в белых шортах и майке. Узнав, что Рита русская, — они стали еще более приветливы и обходительны. Предложили белого вина. Рита с удовольствием выпила бокал и аппетитно закусила сочным мандарином. — Совсем как «Монастырская изба», — подумалось ей. Можно было бы сказать, что Жан паясничал, если бы не был так приятен всем. Он хотел, чтобы девушке было весело, смеялся и дотрагивался до нее, но совсем «без сальных» выкрутасов. Он был просто как ребячливый мальчишка. Из мечтательно-романтичной, какой она была недавно, выйдя из отеля, Рита тоже превратилась в смеющуюся кокетку. Ей было хорошо в компании этих двух французских парней, и поэтому, она выпила еще. А затем безмятежно стояла на палубе, и наслаждалась безбрежным Средиземным морем. Вдруг она почувствовала щекотание за ухом, и резко обернулась, а Жан уже жадно впился в ее нежные губы, страстным поцелуем. Опешив, Марго ответила ему, а тот стал бешено осыпать Риту страстными поцелуями. Потом ловко подхватил ее на руки, и отнес в каюту, бережно уложив на кушетку, покрытую чистой махровой простыней с незатейливым рисунком. Через некоторое время, Рита и Жан, обнаженные, бурно ласкали друг друга. Она позволяла себе ласкать этого молодого мужчину со всей страстью, которую все-таки сдерживала в отношениях с Арно, пытаясь выглядеть в постели прилично. — Да, хочу…Хочу… — шептала она ему, на непонятном для него языке. Она захватывала ладонями его ягодицы, сжимала их, целуя член, и полностью зарываясь лицом в его мошонку. Ее тело трепетало, затем она снова целовала Жана в губы, и в плечи. А его руки нежно сжимали ее упругую грудь, он необычно нежно целовал ее, теребя языком соски. Потом юноша взял недопитую бутылку с вином, и вылил немного жидкости на ее живот. Вино тут же, щекочущими струйками потекло по бокам и к лобку. — Да, мой хороший… Выпей меня всю… Рита уже задыхалась. Она распласталась на простыне, изнемогая от желания и ожидая чего-то большего. Жан своим упругим языком слизывал вино со смуглого животика Маргариты, а затем перевернул девушку и выдавил сок из мандарина на ее упругие ягодицы. И тут же страстно припал к ним, став целовать, слегка покусывая. Тем временем, его палец нежно ласкал промежность Риты, проникая все глубже. Девушка больше не могла терпеть, и бесстыдно приподняла зад, раздвигая для него ноги, показывая молодому французу, два своих самых интимных отверстия во всей красе. — C′est ce que tu veux, ma salope? Он поласкал влажным пальцем слегка промежность, затем анус, и уже был готов на все, чтобы утолить свою страсть. Пристроившись, он схватил девушку за талию, и мощным рывком вошел в нее сзади. — Охххх… — прошипела она. А тот замер, прижавшись вплотную к ее теплым ягодицам. Затем юноша, повел бедрами, и начал неторопливый танец. Вдруг, он несколько раз, шлепнул ее ладонью, и в этот момент ее тело сотряслось от бурного оргазма. Сделав несколько телодвижений, Жан тоже кончил, продолжая свои фрикции. Марго тоже продолжала движения приподнятым задом навстречу члену мужчины. Она постепенно приходила в себя, но было еще очень приятно ощущать уже безвольный член в своем влагалище. Обессилев, они оторвались друг от друга, и легли рядом друг с другом, в приятной истоме. Через минуту, Рита услышала французскую речь, встрепенулась и увидела в проеме двери каюты Поля. Тот предлагал ей фрукты в изящной вазочке, девица отпрянула от неожиданности. Она еще никогда в жизни, не видела голого негра, на котором была только золотая цепь и презерватив. Увидя его член, Рита уже видавшая разные, внутренне сжалась. Его причендал в презервативе был гладким и огромным, и по цвету, и по форме напоминал ей молодой баклажан. Сглотнув слюну, Марго невольно потянулась к нему и дотронулась рукой. Член качнулся. Она обхватила его руками и поцеловала влажными губами его головку. Улыбаясь, Поль опустился на пол возле кушетки, где свисали ноги Маргариты, и начал ртом ласкать пальцы ее ног, неспеша целуя ее изящные ступни. Опьяненная этой лаской, она захотела, чтобы и второй, тоже овладел ею. — Allez, je suis prête! — шепнула она. Видя наслаждение девушки «ожил» и Жан. Он опять начал по-своему необыкновенно ласкать ее грудь. От этих прикосновений, ее соски набухли, а Жан буквально играл ими, как ягодками. Не теряя ни минуты, Поль развел ноги Маргариты в стороны, и толстыми губами всосался в ее «раковину». У Риты заломило в низу живота, ей было невероятно хорошо с этими двумя любвеобильными французами. Она сгибала и разгибала ноги в коленях, а негр не отрывался, положив свою огромную ладонь на самый низ ее живота, чуть выше лобка, а потом слегка надавил. — Уааахх… Почти мгновенно, Марго испытала очередной оргазм, но юноши все продолжали ласкать ее, уже более томно и медленно. Затем была новая волна, когда Поль поводив своим могучим членом по ее широко раскрытой промежности, стал медленно вводить свой «баклажан» в ее текущее и мокрое влагалище. Когда он коснулся матки, Риточка испытала просто неземное наслаждение, которое теперь длилось довольно долго. Ее сладострастное состояние прервал громкий окрик Поля. Теперь кончил и он. Его оргазм сопровождался таким неистовым кличем, что даже вспугнул нескольких чаек, приютившихся на палубе. Но негр, по-прежнему, двигался медленно, словно боясь причинить ей боль. И только теперь, Рита догадалась, что приняла далеко не весь его член. Жан сидел на стуле, возле кушетки, и поглаживая своего вялого «французика», наблюдал за происходящим. В конце концов, долговязый Поль лег рядом с ней, продолжая гладить ее мягкими ладонями. Рита видела, как его черная рука, услужливо задерживается на ее эрогенных зонах, медленно проникает в горячее лоно, и нежно движется внутри. Затем, в знак благодарности, он нежно поцеловал Риту в губы. А она, не двигаясь, расслабленно лежала на спине, широко раздвинув согнутые в коленях ноги, и ее совсем не смущали очередные, вожделенные взгляды двух почти незнакомых мужчин. Через некоторое время, счастливая троица облилась на палубе морской водой. Юноши заботливо обтерли девушку полотенцем, они все оделись, и по повороту штурвала, катер помчался к берегу. «Вот это секс! Вот это счастье…», — в мыслях, Маргарите не терпелось все описать это, своей подруге. Перед тем, как гостья вышла на короткий пирс на котором уже толпилась куча людей, Жан вложил ей в ладошку какой-то камешек, на память. «Какой он сентиментальный», — подумала счастливая Марго, поцеловала камешек, и легко пошла по песчаному берегу. Оглянулась. Ее случайные любовники стояли на палубе, и махали ей. Жан, сложив ладони рупором, крикнул: «Merci, Margoux!». «И вам спасибо мальчики, за этот незабываемый секс», — прошептала в ответ русская невеста. Позади ее остался запах фруктов, специй и морского бриза. Постояв на берегу, и решив возвращаться, метров через сто Маргарита увидела Арно, и импульсивно дернулась. Мужчина стоял, скрестив руки на груди. Сделав глубокий выдох, Ритка подошла к нему и нежно поцеловала. — От тебя пахнет фруктами и мужчиной, — сказал Арно, и совсем не улыбался. — Арно, ну что ты говоришь? — Приведи себя в порядок. В гостинице нас ждут мои сестры, а потом ты мне расскажешь, что ты делала на этом катере. Сестры будущего жениха встретили Маргариту очень приветливо, и улыбка не сходила с их лиц. А вот их брат, очень хмурился. Мари-Франс, старшая из сестер, была очень привлекательна. Ей было двадцать пять. Ухожена, матовая кожа, томные глаза. Совершенно без кокетства. Ну и Доминик тоже — сама элегантность. Плюс уверенность в себе, которая сквозила в каждом ее жесте и слове. Вероятно она была ее ровесницей. Женщины, еще до прихода Арно, видимо заранее заказали завтрак в номер, и уставшая от секс-прогулки Маргарита, то и дело поглядывала на блюда, теснившиеся на столе. — Мы заказали нам завтрак в русском стиле, — Мари-Франс по-русски почти не говорила, поэтому, переводил Арно. Француженки заказали действительно много вкусных вещей: рыбу в каперсовом соусе, гусиный паштет с трюфелями, картофельный салат с языками и черной фасолью, свежайшие устрицы, шоколадную шарлотку, кофе с лимоном, два сорта сыра и вино «Saint Julien» — не крепкое, но очень ароматное. Рита, как изголодавшаяся, не стесняясь аристократок, набросилась на еду. За завтраком познакомились поближе. Мари была замужем. Ее муж, фабрикант Франсуа Лежандр, сейчас находился дома, в Лионе, а маленькая дочка Элоиза в Вильфранше с няней. Доминика вот уже год встречается со своим женихом, но замуж не торопилась. Обе женщины были приятны в общении и очень ей понравились. Но Марго, все еще чувствовала себе «не в своей тарелке», и даже один раз ущипнула себя, чтобы проверить, не спит ли она? Ведь все эти фабриканты, Доминики, Лежандры — это ее будущие родственники. Вот только что она скажет Арно, о том, чем занималась на катере? Еще не придумала, волновалась. Потому ей не хотелось, чтобы сестры уезжали. Но час прощания настал. Женщины были любезны, и пригласили на завтра брата и ее, к себе в Вильфранш. Арно пошел проводить их и сказал, что скоро вернется. И даже не поцеловал ее уходя. Не поцеловал. Видимо что-то подозревает… — Господи, помоги мне… — молилась Маргарита, глядя на картину на стене, — Ведь я скоро буду мадам Торель, а Мари-Франс Лежандр — моей золовкой. Господи, если ты есть, помоги… Мужчина вернулся не скоро, и какой-то постаревший, чужой и другой. Он подошел к Рите, внимательно взглянул на нее и сказал: — Я был на катере, можешь ничего не говорить, я все знаю, — девушка почувствовала, как у нее пульсирует жилка на виске, в груди все сдавило, и ей не хватает воздуха. Дальше «жених» говорил что-то по-французски очень возбужденно, но иногда проскальзывали и русские слова. От волнения он говорил их неправильно: «два мужчин», «лежаль с кондом», «стыдна сталь». Потом обхватив голову, снова говорил сбивчиво и по-французски. Речь его была гневной и отрывистой. Рита не понимала смысла, ей достаточно было слышать интонацию и то, как угрожающе звучало его прононсом «ррр». Понимая, что это конец, она не могла сдержать слез и плакала навзрыд. Первым успокоился Арно и жестко приказал: — Собирайся! Сегодня вечером, твой рейс в Москву. Я уже дал телеграмму Наде, она встретит. — А как же Париж, набережная Шарантон? А как же Вильфранш? Меня же твои сестры пригласили… Твоя любовь? — Забудь. Он сам отвез Маргариту в аэропорт, и проводил до самой посадки. Все время мужчина был очень грустный и молчаливый. — Прости меня, Арно. Пожалуйста, прости, если можешь. Тот упорно молчал и тускло, обреченно смотрел на заплаканное лицо Маргариты. В Москве шел дождь. Надька смотрела на Риту округлившимися от ужаса глазами, теребя букет фиолетовых гвоздик, купленных к встрече подруги. Идя к ней, Ритка ревела, не переставая. Надька обняла подругу за плечи. — Рита, ну че тебе сказать? «Вся жизнь впереди, надейся и жди». На этой оптимистической ноте, заканчивался третий период в жизни Маргариты Морозовой. Будет ли новый? Скорей всего да… Но не в роли москвички, романтичной и увлекающейся Золушки, а в российской глуши, на панели…
P. S. А тот «камушек», который вложил Жан в ладошку Маргариты, вскоре был заложен в ломбард, оказавшись очень редким и дорогим белым сапфиром.
2 177
Загрузка...
