Соседка тётя Аня жалуется матери
— Нет, ты сама посуди, я для неё всё, а от неё никакой отдачи. Дура, ну просто полная дура. Твой вон отличник, на красный диплом идёт, а эту не сегодня-завтра отчислят. И для кого я старалась, пакеты таскала, унижалась, чтобы только протолкнуть эту бездарь в институт? Наливай, чего сидишь?
Они с матерью зависли на кухне, выпивают. По давней совковой традиции, все важные разговоры ведутся на кухне. На кухне уютнее, задушевней, интимнее, что ли. Тётя Аня с матерью давние подруги. Частенько собираются вот так, за бутылочкой зелена винца. посидят, на жизнь свою одинокую одна другой пожалуются, иногда всплакнут, себя жалеючи. Сегодня их разговор свернул на тему детишек. Пусть великовозрастных, но для матерей остающихся малыми и неразумными.
Женщины выпили, посидели молча в ожидании пока алкоголь растечётся по организму. Вновь заговорили. Тётя Аня о наболевшем
— Я уж подумала нанять ей репетитора. Нет, куда это годится? Мы в своё время безо всяких репетиторов учились и ничего. Вон и образование есть, и работа нормальная. А эти…Нет, безмозглая, вся в отца.
Ну да, как иначе. Всё лучшее в детях от матери, всё худшее от отца — козла и подлеца, сбежавшего невесть куда к молоденькой сучке, всё умение которой состоит в том, что может ноги раздвигать перед мужиком. А он, скотина эта, и купился на манду молоденькую. А они-то чем хуже? Что, у тех молодаек манда бриллиантовая?
— Мама сочувствующе покачала головой
— Это да. Заделал ребёнка и в кусты. А ты страдай. — В её слегка затуманенном алкоголем мозгу, промелькнула мысль. — Ань, а дорого это, репетритр…Тьфу, блядь, по пьянке язык сломаешь! Короче, этот, как его, дорого берёт?
Анна вздохнула
— Дорого, Тась, очень дорого. Ну да не дороже денег.
— Ань, ты послушай, я вот что тебе сказать хочу. Ты же сама только что хвалила моего Саньку. Так?
Соседка согласно мотнула головой. Да, голова уже еле держится, клонится к столу, того и гляди в тарелку носом ткнётся. Ну так вторая бутылка пошла.
— Ну так вот. О чём это я? А, вспомнила! Ты это, Ань, деньги-то не трать.
— А как?
— А каком кверху. Санька мой пусть с твоей Ленкой занимается. Он у меня уууу какой умный. Сама удивляюсь иной раз. Это он в деда пошёл, в отца моего. Великого ума был человек. Ань, давай за родителей выпьем.
После того, как закусили, разговор продолжился. Тётю Аню заинтересовал животрепещущий вопрос
— А Санька сколько за науку брать будет?
— Ань, ты чего? Соседи же мы. Да и Ленка, почитай, с ним вместе росла. Какие деньги? Ты даже не вздумай деньгами его баловать.
— Ну тут ты, Тась, не права. В корне не права. Всякий труд оплаты требует.
— А и оплати. Только не деньгами. Безделушку ему какую купи, что ли. Может из одёжки чего. У вас там, на базе вашей, дефицита всякого полно. А деньгами не вздумай.
— Ладно. А сам-то он согласится с такой дурындой заниматься?
— А давай сразу и спросим. — Мать встала, покачнувшись, направилась в комнату сына. Соседка за ней. — Щас дойдём и сразу спросим.
Разговаривали до того тихо, что я ловил каждое их слово, будто они сидели у меня под дверью К тому же моя комната как раз через перегородку с кухней. А стены у нас в домах той ещё толщины. Прямо крепостные. Из пушки не прошибёшь. А вот громко пукать не рекомендуется. Вдруг развалится. Мать постучала в дверь
— Саньк, Сашка, не спишь?
— Да уснёшь тут с вами, балаболками. Вы мёртвого поднимите.
— О, — мать воздела указательный палец вверх, — ты поглянь, как с матерью разговаривает. Вырос, балбес. Ремня бы, что ли, всыпать ему?
Соседка засмеялась.
— Тась, да он сам кому хочешь всыплет. Вон какой красавец вымахал. Эх, мне бы такого мужичка! Молоденький, красавчик!
— Но, но, ребёнок же. Чего городишь?
Маменька возмутилась. Тётя Аня ответила смеясь.
— Да у этого ребёнка в яйцах свои детишки пищат, наружу просятся. Поди девок уже во всю валяет, или раком ставит. Эх, где мои семнадцать лет?
— Дура, как есть дура! Ещё жалуется в кого дочь.
— Не в меня. Тась, мы зачем пришли?
— Точно. Сын, дело к тебе есть.
— Слышал. Согласен. Когда начнём?
— Вот. И как с таким паразитом жить? На всё ответ готов.
Матушка начала жаловаться на сына.
— Да ладно тебе, Тась.- Соседка махнула рукой. — Хороший у тебя парень. Ну так что, договорились?
— Я уже сказал.
— Ну так хоть сейчас иди. А мы посидим маленько. Посидим, Тась?
— Посидим. У нас ещё там пару капочек осталось. — И громким шёпотом на ухо подруге, — и у меня ещё нычка есть. Ну, чего встал? Собрался, так иди. Не мешай нам погоревать.
— В чём горе, мам?
— Да, тебе всё одно не понять.- Мать махнула рукой. Обернулась к соседке. — Ань, я вот чего подумала: А ну как эти паразиты чего утварят?
— А чего они утварить могут?
Соседка непонимающе смотрит на мать.
— Как чего? А вот как они переспят? И что тогда?
Тётя Аня гулко засмеялась, аж титьки затряслись
— Зятем станет. Саньк, в зятевья ко мне пойдёшь? Не прогадаешь. На руках носить стану.
— Да ну вас. — Махнул рукой на пьяных баб.- Пойду я от вас. Пьяные вы, нехорошие.
Тётя Аня отрицательно замотала головой. Интересно, а она у неё не оторвётся так активно махать?
— Мы, Сань, хорошие. Иди. А как вдруг захочешь моей лахудре в трусы влезть, так я не против. Только ребёночка не заделайте. Учится вам надо.
Нормальное пожелание.
— Ань, ты что?
— А что? То им наше разрешение нужно. Думаю, что Ленка давно уж не девочка. Да и Санька твой уже не одну потискал. Сань, шоркал уже девок-то? Шоркал, вижу. Ну да не смущайся. Дело молодое, нужное. На том стоим. Или под тем лежим. Всё, иди, зятёк. А мы по-стариковски посидим ещё.
Да, старушки, как же. Едва за сорок обеим, фигуры не оплывшие, хотя и полноватые. На лицах почти нет морщин. И целлюлита, бича современных женщин, их самой большой страшилки, я не замечал ни у матери, ни у соседки. А Ленку, если даст, точно трахну. Давно зарился, да всё случая не было. А тут сама маман разрешила. А уж уломать эту глупышку смогу.
Ленка открыла двери мигом, будто стояла и ждала, пока я позвоню.
— Привет!
— Привет. Саш, а ты…Мммм…
— Не парься. Давай знакомиться.
— Да мы, вроде, знакомы.
— Нееет, — тяну это нет, растягиваю удовольствие видеть на Ленкином лице глупое выражение, — нет, Лена, мы не так знакомы. Позволь представиться: Твой учитель с сегодняшнего дня. И по имени-отчеству, и почаще.
Не могу сдержаться и громко ржу. Очень уж у Ленки мордашка глупая.
— Зайти дашь? Или на пороге своего преподавателя держать будешь?
Посторонилась, пропуская, захлопнула дверь.
— Саш, я что-то не догоняю…
— Догонишь. Короче, слушай сюда и не говори, что не слышала. Твоя и моя мамаши сговорились, что я буду помогать тебе в учёбе. Тем паче, что мы учимся вместе. Дошло? И потому я, как учитель, имею право на толику уважения. Ну, чего стоим, чего рот раскрыла? Быстро своему педагогу кофе забацала и подала со всем почтением.
— Ты! — Ленка задохнулась от возмущения. — Приколист, блин! Да я…
Перехватил её руку, приготовившуюся нанести непоправимый ущерб моей личности. Завернув за спину, заставил Ленку развернуться ко мне спиной. Поцеловал шейку чуть ниже просвечивающегося розовым светом ушка.
— Не егозись. Правда буду тебе помогать. Во всём.
Потискав титечку, отпустил, направив шлепком по попе в сторону кухни.
— Дядя учитель кофе ждёт. Ну, чего ты такая серьёзная? Лен, оттаивай, королева Снежная.
Ленка стоит, соображая, понять ничего не может. Прав был товарищ Бендер, когда говорил, что некоторые люди произошли от коров. Долго соображают. Наконец что-то дошло. В глазах появилось осмысленное выражение.
— Ой, Саш, а я подумала, что это твой очередной прикол. Что, правда помогать будешь? А то мама собиралась репетитора нанимать. Саш, я что, правда такая тупая? Саш, ну скажи.
И все эти слова по дороге на кухню. А что будет там, даже представить не могу.
Ленка, не переставая щебетать, сварганила кофе, разлила по чашкам. Заговорчески улыбаясь, занырнула куда-то вглубь рабочего стола, пошарила там и извлекла на свет божий бутылку коньяка.
— От матери прячу.
— В столе?
Я удивился. Моя матушка перетрясает стол по несколько раз на дню, будто ищет что-то, что не ложила. А вдруг в щелочку завалилось?
— Да мама отродясь туда не лезет. Самое надёжное место. Готовлю в основном я.
А Ленка, оказывается, не совсем пропащая. Или это просто маменька её хочет сделать из одной двух? А Ленка, подлив в каждую чашку кофе немного коньяка, отхлебнула, почмокала губами, наслаждаясь вкусом, продолжила
— Саш, я же не совсем дура. Ну, скажи. Просто до меня всё медленно доходит. Читаю учебник — ничего не понятно. Помнишь, ты мне свой конспект давал? Его читаю — всё ясно. Саш, я бы давно сама тебя попросила помочь…
— А что же не попросила?
Ленка потупилась
— Стыдно, Саш.
— Ну и дура. Извини, в этом случае дура. Я что, в лоб дал бы, что ли?
— Ну не ругайся, Саш. Пей кофе. Ты же просил.
Выпили кофе, пошли в Ленкину комнату.
— Лен, давай сделаем так: ты мне будешь рассказывать всё, что знаешь, что непонятно, и мы определимся, что нам сделать в первую очередь. Лады?
— Лады.
Ленка засмеялась. Начав рассказывать, то бежала к полкам за учебниками, то к солу за тетрадями. Наклоняясь достать тетрадки из стола, демонстрировала свою попу. Сарафанчик слишком короток. И какая тут учёба, когда молодая девушка так и сверкает своим телом. В очередной раз сев рядом со мной на кровать, спрашивает
— Саш, я совсем тупая? Или есть шанс? Если меня отчислят, меня мама с говном съест. На хлеб намажет тонким слоем и слопает, не поперхнётся.
Ленка пахнет одуряюще. Не духами, не косметикой. Запах молодого, здорового тела кружит голову, навевает нездоровые мысли. Так и хочется завалить её на постель, содрать одежду и… А чего это я сижу. Её маман отчётливо сказала, что будет не против, если я оттарабаню дочку. Лишь бы не забеременела. Взял Ленку за руку, потянул к себе. Вторую руку положил на бедро, погладил, продвинулся вверх, туда, где подол сарафана прикрывал межножье. Ленка положила ногу на ногу, сжала их
— Саш, ты что? Не надо, Саш!
Какое не надо? Я уже внаглую тискал Ленкины ляжки, раздвигал ноги, стараясь проникнуть рукой меж ними, потрогать влажную, а как иначе, горячую промежность, проверить вход в манящую норку. Ленка извивается в попытках освободиться. Отталкивает меня, но как-то неуверенно. Трусики на промежности влажные. Ух, как тут горячо! А кто сказал, что лишь парни хотят секса? А
девушки что, не люди? Им тоже хочется.
— Саш! Саш! Ну Саш! Сашенька! Ну не надо! Вдруг мать придёт.Оторвался на миг от Ленкиных титечек. Маленькие, упругие, даже отпускать их не хочется.
— Куда она придёт? Они вторую бутылку почали. Хорошо, что к вам надо спускаться вниз, а то тётя Аня и домой бы не добралась.
— Правда? Всё равно, Саш, не надо. Ну прошу. Сашенькаааа!
Рука сжала Ленкину писюлю, проникнув в трусы. Ленка задёргалась, попыталась сжать ноги. Не отпуская её, говорю
— Лен, успокойся. Я не насильник. Ты мне веришь?
— Верю, Саш, верю, только отпусти.
Да и хрен с тобой, золотая рыбка. Отпустил. Ленка села, поправила подол, постаравшись насколько возможно натянуть его на колени.
— Ну, раз веришь, слушай. Ты мать боишься, или тебе со мной противно?
— Саш, мне не противно. Ты мне нравишься. А мать…Если узнает, то…Ой, даже представить боюсь!
Ленка передёрнула плечами, представив, что сотворит с ней мамаша.
— Лен, что ты не девочка, она и так знает.
— Что?!
Ленка побледнела от испуга, зашарила руками по постели в поисках опоры. Обнял её, поцеловал в ушко, начал гладить, успокаивать.
— Лен, да ничего она тебе не сделает. Правда. Они с моей матерью когда тебя сватали, нет, не в неветы, пока в ученицы, моя матушка спросила твою на тему, а вдруг мы с тобой спать будем.
— И что?
— Твоя сказала, что лишь бы ребёнка не наспали, рано пока, учиться надо.
— Правда?
— Клянусь!
Глупая, поверила. А если я соврал? Парни, когда хотят затащить девушку в постель, и не так соврать могут. Сам сказочник. Такой лапши навешаю, что вилка не поможет убрать, вилы надо. Так разговаривая, поглаживая, не делая попытки влезть ни в трусы, ни под майку, успокаивая, добился того, что Ленка начала улыбаться, оттаяла. И вскоре мы вновь целовались, жадно шаря по телам друг друга.
— Ну что, Лен, ребёнка делать будем?
Ленка засмеялась
— У меня дни безопасные. Саш, пусти, мне надо.
Отпустил. Ленка бегом в туалет. Слышно как зашумела вода. Быстро вернулась назад. Трусики другие. Подмывалась. Всякой девушке хочется лечь с парнем чистенькой. Ленка не исключение.
Мне будто шилом в зад кольнули. Подскочил с кровати, обнял девушку, целую. Задрал сарафан, чему она не противится, попку мну, титечки. Ленка целоваться умеет. Общими усилиями стянули сарафан, потом маечку и трусики. И осталась Ленок в гольфиках. Ну да они вовсе не помеха. Любуюсь. Небольшие титечки, попка аккуратная, еси можно так о попе сказать. Животик плоский, тугой, как барабанчик. Представил на её месте её же маман. Титьки под четвёртый размер, небольшой, слегка выпирающий живот, а корма по размерам сходится с кормой моторного катера. Покачаться бы на этом животике, а потом развернуть к себе кормой, поставить кверху задом и всадить до упора. Судя по её пьяному базару, ётя Аня совсем не против поскакать на каркалыге у соседского парня. Она с огромным удовольствием насадилась бы на этот кукан. Ленка прижимается ко мне, не даёт отстраниться.
— Лен, ты что?
— Я стесняюсь, Саш. У меня тело некрасивое.
— Кто тебе такую дурь сказал?
— Да…Неважно. Проехали.
Ясно. Не дала кому-то, тот и начал парафинить девчонку. Козёл! Узнаю — роги отшибу.
— Лен, ты очень красивая. И сейчас я тебе это докажу.
Завалил её на постель. Она руками прижала мою глову к себе, не опускает
— Не смотри! Саш, ну не надо.
Высвобождаясь из её захвата, скользнул вниз по животу, попутно целуя его, добрался до лобка.
— Саш! Саша! Сашенька! Не надо! Что ты делаешь?!
Да ничего особенного. Сколько я порнухи пересмотрел — ужасть! В теории-то я силён, сейчас проверим теорию практикой. Учёные твердят, что теория без практики мертва. Вот и будем тренироваться. С илой развёл в стороны Ленкины ноги и прижался губами к ароматной щелочке. Реально ароматной. Запах молоденькой пиписки не смог перебить даже аромат туалетно мыла. Тело пахнет сильнее. Взял губами лепесточки малых губ, потянул их на себя. Ленка ахнула, выгнулась навстречу.
— Саша! Сашенька! Любимый!
Ну вот, уже и любимым стал. А что? Готовить умеет. Домохозяйка хорошая, вон как в доме всё блестит. А что глупенькая, так это даже лучше. Жена должна быть красивой, а наличие извилин вовсе не обязательно. На основную функцию, — рожать, воспитывать детей, ублажать в постели мужа, — наличие ума не влияет.
А Леночка оказалась скорострелкой. Вот ещё один плюс к её достоинствам. Такую жену довести до оргазма — раз плюнуть. Точнее раз-другой секилёк лизнуть. Тепрь и самому можно конец помочить. 
— Саш! Сашенька! Больно! Тише, Саша!
Постарался протиснуться в Ленкину норку. Да, норка-то для мышки, а я туда суслика загнать хотел. Даже не суслика, откормленного хомяка.Толстожопого. Перестал штурмовать эту цитадель. Смазать надо. А где брать? А язык на что? Ленкина норка была вылизана ещё раз и обильно смочена слюной.
— Лен, возьми в ротик не надолго. Просто смазать надо.
Удивительно. Никаких эмоций типа: Я не такая. Буднично, будто так и надо, взяла в рот головку, обсосала её, слюнявя, выпустила изо рта, пустив вслед тонкую струйку слюны. Теперь покатит. Точнее, пролезет.
И правда пролез. А уж там, внутри этой обители мышек, начал резвиться мой хомяк по полной программе. Ленка лишь стонет да взвизгивает изредка. И раз за разом кончает. Ну что взять со скорострелки. Ей бы в качестве пулемёта цены не было.
Ленка то ногами обхватит, то руками дотянется, вцепится в плечи, когда я, наклонившись, целую розовые соски. И подмахивает временами так, что едва не падаю с неё и с кровати.
— Саш, я устала. Давай отдохнём.
Отдых — дело святое. Голышом, а кого стесняться, потопали на кухню. И пока Ленка варила кофе, стоя сзади тискал титечки, тыкал меж ягодиц головку. Она отбивалась шутя, смеётся.
— Саш, ну ты ненасытный.
— Не забывай, я ещё ни разу не кончил.
— Саш, сейчас кофе попьём и я тебе дам кончить. Может коньяка по чуть-чуть?
— А давай.
Выпили по рюмочке коньячка. Запили кофе и в кроватку. Ленку поставил раком, на четвереньки. И вновь она выпустила все патроны в один миг.
— Саш, ну я же не виновата, что ты такой хороший. Я с тобой кончаю и кончаю. Саш, ну как тебе помочь?
— Лен, а ты не туда пробовала?
— Куда это не туда? в…-Стушевалась на миг. — В попу?
— Да. Лен, если ты не хочешь, то не надо.
— Хочу, Саш. Саш, только ты сделай не больно, ладно. Я хочу, чтобы ты кончил. Саш, ты не смейся, я ещё ничего не умею. Если что не так, ты говори. Мне как лечь?
— На животик ложись. Только это, Лен, кремом бы смазать, что ли.
Я сейчас.
Присела на корточки перед тумбочкой, пошарила внутри и извлекла тюбик крема.
— Вот. Для сухой кожи. Пойдёт?
— Думаю да. Ты ложись, я смажу.
Ленка хихикает, пока я втираю крем в попу, стараясь смазать самую дырочку. Она расслабила булочки и её норка приоткрыла воротца. А там розовые шторочки на входе. Провёл по ним пальцем. Ленка съёжилась.
— Не надо, Саш. Я так быстро захочу и быстро кончу. Ты всё?
— Да. Лен, ты растяни попу руками. Ага, так.
Ленка изо всех своих сил растянула ягодицы и я начал проталкивать головку в её попку. Тесно, идёт с сопротивлением.
— Ой! Ой! Мама! Больно, Саш!
— Вытащить?
— Нет, подожди, дай привыкнуть. Саш, тихонько давай.
Та же ситуация. Точно такая же мышиная норка, вовсе не приспособленная для крупных грызунов. Тихонечко, буквально по сантиметрам, вталкиваю в Ленкину попу головку. Честно говоря, это мой первый опыт анального секса. Ленка стонет, но не сдаётся. Просто крейсер Варяг. И вот вошёл до упора. Внутри тесно, горячо. Жарче, чем в передней норке. Видать там парадная зала, а здесь чёрный ход и котельная. И всё сделано мелким, будто для гномиков. Вошёл и замер, отдаваясь впечатлениям. И Ленка замерла, впитывает новизну ощущений. Переждав маленько, медленно двинулся назад. Головка скользит с небольшим сопротивлением, но всё таки скользит. Попа плотно обхватила член и сдавливает его со всех сторон. Ага, у него, оказывается, и стороны есть: Фас, профиль. В круговую будет точнее.
— Саш, может мне на коленки встать?
— Лен, тебе не будет больно?
— Нет. Немножко. Слегка.
— Ты не молчи, скажи.
— Саш, необычно как-то. А так терпимо.
Ленка встала на четвереньки. И я, уже не особо сдерживая себя, таранил её попу, одновременно лаская секилёк, до которого сумел дотянуться. От него дотягивался до титечек. И вновь возвращался к клитору. Почувствовав нетерпимое напряжение в головке, понял, что сейчас спущу.
— Лен, кончать в тебя? Или на спину?
— В меня, Саш.
Молофейка, молофья, ты куда из меня. Стихоплёт, блин. Выстрел, ещё выстрел, ещё один. С каждым разом снаряды летели всё слабее и слабее. Видать порох закончился. Читал где-то, что сперма вылетает со скоростью сорок пять-пятьдесят километров в ас. Ну и ладно, что не превышает разрешённую для движения по городу. А то гайцы мигом бы оформили. Что, в попе нет гаишников? Так это же хорошо. Веселись, братва! Менты отсутствуют как класс.
— Саш, ну выйди пож-жалуйста.
Ленка сидит на унитазе, сжавшись. И надо бы освобождать организм от спермы, и стесняется.
— Ленк, ты хочешь быть моей девушкой?
— А мы не стали…
А мордашка какая огорчённая.
— Пока нет. Вот как перестанешь меня стесняться, так и станешь. Писай!
Я уже помылся, первым проскочив в ванну. Туалет с ванной совмещённые, так что никуда Ленусик не денется. Так и будет пережидать, пока я уйду, скучая на унитазе.
— Саш, ну мне реально стыдно. Ой!
Организму плевать на твой стыд. Припёрло — вынь и положь. Ленка громко пукнула, залилась краской.
— Сашка! Сволочь! Прибью! Вот только встану, сразу прибью!
Ты попробуй встань. Всегда хотелось сделать так, как видел в каком-то порнофильме. Взял Лену за челюсть, заставляя открыть рот и всунул в него головку. Ленка оторопела от такой наглости. Оторопела, но послушно зачмокала, придерживая рукой вялый член. Ещё один плюс — послушная. Точно женюсь. И буду долбить и жену, и тёщу. Выгнувшись, придерживая Ленкину голову, покачиваю бёдрами, толкаю в её рот вставший член.
— Лен, тебе не противно?
— Почему должно быть противно? — Ленка на миг выпустила изо рта головку. — Ты же мне целовал там. И я уже сосала. И вообще ты наглый. Заставил при тебе писать и пукать. И я тебя люблю.
И что тут сказать? Приплыли.
8 874
Загрузка...
