Дорога стелется под колёса машины. Движок сыто урчит, переваривая девяносто пятый. Все суставы смазаны, все сочленения протянуты, всё работает с точностью и надёжностью швейцарских часов ещё той, докитайской сборки. Хорошая машина, надёжная. И пусть неказиста внешне, уступает навороченным иномаркам, всё же по надёжности превосходит их многократно. Самолично перебрал всю, каждый болтик, каждую гаечку. И она отвечает взаимностью. Иной раз кажется, что, встречая меня по утрам, всхрапывает, будто надёжная и верная лошадка и в нетерпении стучит копытом, прося скорее выпустить на волю, пробежаться по дороге, стряхнуть сонную одурь. Мне вспоминается Карл — покоритель дорог из «Трёх товарищей.» Такая же неприметная, такая же обычная, при нужде с места выдаст такую скорость, что хвалённые джипари глотают пыль из-под наших колёс. Как там говорил герой Михалкова? Моя ласточка шибче самолёта летает. Мы не летаем, мы ездим. И ездить любим не спеша, наслаждаясь самой поездкой. Мы не гонщики, мы скорее сибариты дороги.
Слава Богу, что ты, моя Коломбина, есть у меня. На работе с зарплатой полный вассер, так хоть хозяину на кусок хлеба и тебе на канистру бензина зарабатываем, бомбя по вечерам и ночам. Заработав немного, отправляемся отдыхать — ты в гараж, а я домой. Жаль, что у меня, как у папы дяди Фёдора, нет возможности поселить мою единственную любовь в доме. Кто разрешит сделать заезд на третий этаж и расширить лестничные пролёты. Да и двери узкие будут.
Сегодня вечер не совсем рыбный. Клиентов мало, да и те прижимистые. Был бы предпраздничный или праздничный день, тогда да. Особенно когда на улице пакостная погода, а ехать надо кому в гости, кому из гостей. Дамочки в лёгких нарядах, кавалеры не жмутся, желая произвести впечатление. Да и правильно. Один раз живём. Да и к деньгам нужно относиться легко, как товарищ Бендер. Деньги не цель, деньги средство. Жаль, что у меня этих средств мало. То есть у меня, как у того солдатика из сказки про огниво: С деньгами полный порядок. Мелких нет, а крупных и не было.
Отвезли клиентов на Пионерку. Обратно навряд ли кого подберём. Глухой район. В эту часть города даже дорогу нормальную проложить не стараются. Говорят, что скоро под снос пойдёт. Вроде как Химпродукты расширять будут, им отдают эту территорию. Кому-то повезёт с квартирой. В кои-то веки получится выбраться из болота на чистую воду.
Ба! Впереди по дороге фары высветили интересную картину. Бля, глаза протёр, думая, что это глюк от усталости. Ничего подобного. Не глюк это, явь.
По дороге идёт женщина. И что такого? — спросите вы. Ничего особенного. Таких женщин встретишь тысячу или больше. А особенностью данной представительницы слабого ( это ещё как посмотреть) пола было то, что подол платья был задран до поясницы, а трусики приспущены чуть ниже ягодиц, что, впрочем, не мешало ей идти. В руке сумочка, которой она помахивает. Второй рукой машет, не оглядываясь, в попытке тормознуть попутную машину. Пьяная? Наркоманка? Или подсадка? Тормозни, а тут из кустов орава мальчиков с битами. И привет, Костя, прощайся с Коломбиной. У меня на такой случай у самого кое-то незаконного есть. Пусть сунутся.
Поравнялся с дамочкой, опустил стекло дверцы.
— Привет, попутчица. И куда мы в таком виде идём?
Оглянулась, остановившись. Не спеша подтянула трусики, одёрнула подол.
— В город?
— Туда.
— Подвезёшь?
— Садись.
По виду не скажешь, что пьяная или обкуренная. Нормальная, адекватная. Почему бы и не подвезти. Если нет мани-мани, то и хрен с ним. Всё одно попутно. Села на переднее сиденье. Не барынька. Те больше предпочитают назад садиться, что бы эдак барским движением по плечу кучера похлопать: Пошёл, милейший. За скорость плачу отдельно. Да не вывали.
— А если у меня денег нет?
И смотрит выжидательно. Ну что, подыграем. Думаешь не вижу в глазах смешинку.
— Тебе легче. Ты женщина. Натурой расплатишься.
— И такое принимаешь в оплату?
— Так всё не задаром батрачить. Ладно, после разберёмся. Куда едем?
— На Комсомольский, к Собору. Знаешь?
— Местный.
Ехать прилично. В дороге разговорились. Не современная пустышка с накаченными губами, с насиликоненными титьками и с пустой головой, в которой хранится словарный запас меньше того, чем владела Эллочка Людоедка.
Сколько дороге не виться, сколько не ложиться под колёса, где-то она всегда заканчивается. Доехали.
— Если не трудно, заверни во двор. Темно в проходе. У нас там иногда нарки торчат. Не хочу с ними сталкиваться.
Пора из машины выходить. Она в сумочку полезла, пошуршала там, деньги достаёт.
— А говорила, что денег нет.
Крутит в руках купюры, молчит, будто собираясь с мыслями и на что-то решаясь.
— Знаешь, солдатик, деньги есть. Но так отсосать хочется.
Не сразу въехал что она сказала. Лишь про солдатика резануло слух.
— И почему это солдатик? Не в форме, казармой от меня не пахнет.
— Молоденький. Чистенький. А пахнет, — она наклонилась ко мне, втянула воздух, — молодостью пахнет. И чистотой. Давно мылся?
— В обед.
И тут до меня дошло то, что она сказала во второй части фразы.
— Погоди. Повтори, что ты сказала.
— А что я сказала? Сказала, что ты хорошо пахнешь.
— Нет. Ты, вроде бы что-то сказала про минет.
Интересно девки пляшут. Тут ищешь кому дать, а сейчас и искать не надо. Как там говорил Лёлик? Куй железо не отходя от кассы? Так.
— Ну да. Сказала, что отсосала бы кому-нибудь. Да хоть тебе.
— Так в чём дело?
Откинулась на дверцу, смотрит оценивающе, словно в магазине: Что за товар? Не дорого ли? А вообще мне это надо? Что-то решила.
— А харя не треснет, солдатик? Я и отсоси, я и заплати. Многовато не будет?
— А чего многовато? Мы по бартеру — ты мне, я тебе.
— Куни, что ли? И как ты это сделаешь? Минет в машине понятно. А вот как ты?
Да, моя Коломбина совсем не лимузин арабских шейхов. Развернуться будет проблемой.
— А давай отъедем куда-нибудь и…
Перебила.
— И ты меня на капоте своей барбухайки удовлетворишь? Благодарю покорно. У меня другое предложение. Давай поднимемся к
о мне и на нормальной кровати приласкаем друг друга. Ну, что думаешь?
А что думать? И хочется, и колется. А кто у неё дома?
— Ага. Поднимемся, а там муж ревнивый.
Фыркнула, как рассерженная кошка.
— Муж. Был бы муж, стала бы я искать. Ну что, жим-жим что ли?
— Идём.
— Тогда ставь свою барбухайку и пошли. Да не ссы ты, солдатик. Никто на твою ласточку не позарится. Вон какие тачки стоят.
Указать бы на обиду. В который раз называет мою девочку барбухайкой. Да ладно, сочтёмся. Нашёл местечко и воткнул машину. Пикнула сигналка, принимая под охрану свет очей моих. Лифт вознёс куда-то под облака. Ну да, после моего третьего сразу на одиннадцатый. Высоковато. Едва вошли в квартиру, хозяйка бегом в туалет. Не прикрыв двери, сдёрнула трусики и на унитаз. А чего антимонии разводить перед тем, у кого собралась отсасывать и кому предстоит отлизывать.
— Ты проходи. Я сейчас. Уффф, еле дотерпела. Ты сразу в комнату иди. Не на кухню.
— Боишься, что начну твои продовольственные запасы уничтожать?
Сквозь шум заработавшего душа расслышал
— Чтобы запасы уничтожить, их надо сначала создать.
Прямо как Матроскин. Тот тоже философ ещё тот: Чтобы что-то лишнее продать, надо это лишнее купить. А она перекрикивает шум льющейся воды
— Я та ещё хозяйка. Там у меня на кухне срач. Неудобно как-то перед гостем будет, когда гора посуды грязной. — Вода прекратила шуметь. — Ну всё, я готова.
Вышла из ванны почти в том же виде, в каком шла по дороге. Подол на поясе, без трусов.
— И что стоишь? Проходи давай.
Пошла впереди. Сейчас хорошо можно было рассмотреть и крутые ягодицы, и бёдра. Да и вообще всё. Тем более, что она на ходу снимает с себя платье. Пошёл следом. Дошли до спальни. Скорее спаленки. Отбросив платье в сторону, подошла к кровати
— Сейчас я распр…Ээээ…Не обращай внимания. Это я торопилась
Постель никто и не думал заправлять. Так что прежде, чем её расправить, нужно заправить. А зачем? Повернулась, смотрит.
— Солдатик, ну что за дела? Тебе что-то не нравится? Нет? А в чём дело? Почему ты ещё одет?
Ну да это мы мигом. Стянул рубаху, брюки, трусы. И что выпучивать глаза? Что так пялиться, раскрыв рот? Ну да, встал у меня и стоит. Так нечего было голой жопой перед мужиком крутить. А что замерла? А она не замерла. Оценив размер, решила проверить крепость. Взяла рукой и попробовала сдвинуть крайнюю плоть.
— Солдатик, ты обрезанный?
— Да. А что не так?
— Татарин?
— Полукровка.
Закатилась смехом.
— Нет, ну надо же. Проехать пол города и встретить своего. Я тоже полукровка. Так, солдатик. Никакого куни. Чтобы иметь такое и кого-то вылизывать? Да это просто расточительство какое-то За такое в тридцать седьмом расстреливали. Будешь трахать меня не вынимая, пока не скажу: Хвати! И даже тогда ещё чуть-чуть. Дай я раком встану. Я кобыла.
Осмотрел. Я что-то пропустил интересное? А где признаки лошади? Грива нормальная, вижу. А где хвост? Копыта?
— Что смотришь? Ну кобыла я. Что не понятно? Ну ты тормоз. Пизда у меня глубокая, не каждый достанет. Что, не встречал таких? Хотя откуда? С твоим-то да не достать. Ну иди, солдатик. Я вся промокла, течёт. Это я удачно тебя тормознула. Ааай, мама! Солдатик, миленький, ещё так!
Через некоторое время, которое мы использовали с толком к обоюдному удовольствию, попросила
— Дай я на спину лягу. Ты и так достанешь.
Обхватив меня ногами, не просто подавалась навстречу, подпрыгивала.
— Ой! Солдатик! Ой! Мамочка! Как хорошо! Ещё! Ну потерпи, не кончай! Прошу! Уйюйюйййй!
Не посрамил меня мой член. Доставил женщине максимум удовольствия и лишь тогда отстрелялся. И сейчас лежим рядышком, остывая и отдуваясь. Она по груди пальчиком водит, сопит. Молчим, потому что слова сейчас будут лишними, не натуральными и скорее всего прозвучат фальшиво. Каждый переживает своё. Ну вот, отпустило.
— Слушай, меня Аля зовут. Алия, если точнее. А тебя? Нет, я понимаю, что секс не повод для знакомства, но всё же. А то солдатик да солдатик. Неудобно как-то.
— Костя. Константин.
— Костя. Костенька. Котенька. — Она перекатывала моё имя, подбирая удобное звучание.- Нет, ты не котенька и не котёнок. Ты Котяра. У котиков таких писечек не бывает. У них маленькие. А ты Котяра. Ты есть хочешь? А я готова что-нибудь слопать. Пошли, пошаримся в холодильнике. Авось что найдём.
Соскочила, пошла. Вроде бы задок не очень крупный, а играет так, что у покойника встанет.
На куне оказалось, что наговаривала Аля на себя. Всё же побоялась, что я умалю её запасы. Там и хлеб нашёлся, и колбаса, и сыр, и нарезка мясная в вакуумной упаковке. И запить чем нашлось. Мне минералка, ей вино. Поели.
— Котяра, а если я тебя ещё раз на себя затащу?
— Угум. — Проглотить толком не дала. — И раком встать не забудь. Мне твоя зад…Ээээ…Твоя попа понравилась.
Засмеялась. Шлёпнула себя по ягодицы.
— Слышишь, жирная жопа? Ты ещё кому-то понравилась. Так что поработаешь сегодня.
И поработала. Перепробовали многое из того, что в книге про каму с утра нарисовано. Часа два пробовали точно.
— Ты что, Котяра, кончать не думаешь?
— Не могу.
— Слушай, я тоже уже не могу. Ты мне там так натёр, что я завтра не встану. Придётся с утра к гинекологу идти.
— Тогда я пошёл.
— Иди. Извини, оставить не могу. Не думай, нет у меня никого. Просто будет как-то неправильно. Я утром та ещё лахудра. Не хочу портить впечатление о себе. И знаешь…Спасибо тебе. Ты был просто замечательным. И ещё…Знаешь, если вдруг когда-нибудь на твой номер поступит звонок от неизвестного абонента и голос в трубке произнесёт: Котяра, приезжай, мне плохо без тебя! — не оставь это сообщение без ответа. А твоя жена…Да что я про жену? Пусть поделится.
Поцеловал её, босую и голую, стоящую в прихожей.
— Не поделится. Нет пока жены. Не обзавёлся.
Сигнализация приветливо пикнула, Коломбина моргнула глазками.
— Что, хозяин, зацепила?
— Не знаю. Не пойму ещё. Поехали, родная, прокатимся по городу, развеемся. Светает. Наступает новый день.
Выехали со двора.
— С добрым утром, город!
11 959
Загрузка...
