Весело насвистывая фривольный мотивчик торопливо бежал домой. В свой родной барак на восемь квартир, где меня ждал обед, ждал наш кот Листик и любимые книги. И ещё, не самое приятное, ждала домашняя работа. Мы с мамой живём вдвоём и давно разделили обязанности: мама зарабатывает деньги, я занимаюсь домашним хозяйством. Я тоже подрабатываю, если получается, но мои заработки от подработки с маминой зарплатой не сравнить. По большому счёту мне не напряжно работать по дому. Лишь одно напрягает: ненавижу мыть посуду. В нашем бараке водопровод есть, есть и канализация, а вот про горячую воду как-то забыли. Не помню когда и кто, не знаю чьим старанием, только поставили в квартирах водонагревательные колонки. Такая хрень, которую надо растопить, натолкав в топку мелких чурочек и ждать, пока соизволит побежать горячая вода. Открыл кран сильнее — вода холоднее. МУка, а не удобства. Но хоть что-то. По крайней мере помыться можно. У Толика в бараке и водопровода нет, так что мы почти баре.
Заскочил в подъезд и побежал наверх, перескакивая через две ступеньки. И вдруг пришлось резко тормозить. Стоп машина! Занимая весь лестничный пролёт, который вёл к нам на второй этаж, раскорячилась соседка тётя Валя. Вновь поддатая. И, судя по способу передвижения на четвереньках, который она избрала на этот раз, чтобы добраться до дома, поддатая прилично. Но не это остановило меня.
Короткая юбочка задралась, обнажая приличных размеров задницу и была та задница голой. Не знаю, где она потеряла трусы, только факт то, что их на соседкиной жопе не было совсем. Отсутствовали как элемент нижнего белья. Зная, насколько скрупулезно соседка относится к одежде, наряжаясь в такие наряды, которые вызывали шипение и плевки соседки из второго подъезда, отсутствие трусов меня удивило. Это я отметил какой-то частью сознания. Остальной мозг мгновенно отключился. Известно же, что у мужчин в организме малое количество крови и её просто не хватает на одновременное снабжение головы и головки. Опять же известно, что красные кровяные тельца переносят кислород, снабжая им разные органы. А от недостатка кислорода мозг и отключается. Отчего так подробно рассказываю избитые истины? Да потому, что мой молодой организм мгновенно среагировал на голую женскую задницу с выступающими меж ляжек большими половыми губами, сложившиеся пирожком с начинкой из творога, точь в точь как те, которыми нас кормят в столовке нашей шараги. И если те пирожки не вызывают никаких эмоций и желаний, кроме желания быстрее сожрать их, то этот вызвал резкий отток крови от головы и притоку её совершенно к иному месту. Да просто встал у меня. И встал довольно крепко. Встал так, что штаны натянулись, грозя лопнуть в районе ширинки. А на что ещё, на какую иную реакцию организма можно было рассчитывать? Было бы мне лет сто. Или, хотя бы, восемьдесят, тогда было бы проще. Просипел пересохшим горлом
— Тёть Валь, вам плохо?
Соседка попыталась выпрямиться. Ничего не получилось. Очень уж у нас дом качался, женщине никак не получалось принять остойчивое положение. Кабы у неё был опыт матросов с парусника, то тогда да. Тогда оооо…А у нас, у сухопутных крыс, нет никакой привычки к качке. Не сумев принять вертикального положения, повернула насколько возможно голову.
— Ааа, Витя. Мне плохо? Нет, Витя, мне хуёво. Дура-баба не знает меру. — Она попробовала затянуть. — Напилася я пьяна…
Закашлялась, сплюнула.
— Ой, Витя, помог бы по-соседски. Мне бы только дойти до дома. Вить, ты чего смотришь? Чего увидел?
Пьяная, а заметила, что я не могу отвести взгляда от её промежности, от её письки. Гладко выбрита, без единой волосинки. В наше время это большая редкость. Обычно женщины щеголяют разноцветными причёсками разной степени загущенности. А такие вот, голенькие, чисто выбритые обычно после аборта. Уж это я точно знаю. Мамины подруги, что часто собираются у нас, обсуждают свои женские проблемы не опасаясь паренька, считая его пока ещё недостаточно взрослым, чтобы что-то понять из женских сплетен. Да к тому же он запрётся в своей комнате с книжкой и больше его ничего не интересует. Это они так думают. А у паренька после их откровений стояк до вечера, пока мама не уляжется и не появится возможность вздрочнуть.
— Вить, ты что, голую манду не видел? Что, мамка не показывает? Ну и дура! — Она икнула, выматерилась. — Парень вымахал под два метра, а она пизду прячет, дура. Да ну её. Смотри, соседушка, смотри. За смотр денег не беру.
Засмеялась, от чего затряслись её полушария. И что-то торкнуло спросить. И как только насмелился? Обычно я очень стеснительный. Нечаянно дотронешься у кого из девочек до попы, до тити ли, и сам краснеешь. Потому и от маминых подруг скрываюсь. Они ведь как выпьют, так в краску вгоняют своими вопросами, да ещё и тискать начнут, привыкнув делать это с той поры, как я был маленьким. А тут осмелел
— Тёть Валь, а потрогать можно?
Тут соседку пробрало. Думал задохнётся от смеха.
Успокоилась.
— Ну, Витька, ну шут! Насмешил. Да кто же у бабы спрашивает? Захотелось — помацал. Давай, пока растелешилась, как корова. Всё одно стою раком. — Оглянулась, подумала. — Можешь и ещё что-нибудь.
Воровато оглянулся, убедиться не видит ли кто. А кто увидит? У нас в бараке два подъезда, каждый на четыре квартиры. В нашем на первом этаже живёт семья и сейчас они кто на работе, кто в школе. А на втором мы с мамой и тётя Валя, наша соседка. Тётя Валя добралась на второй лестничный пролёт и с первого этажа её, да и меня, не видно. Потому и не сразу заметил, когда стрекозлом скакал по лестнице. Осмелев, протянул трясущуюся руку и коснулся бугорка, что выставился меж ног. Влажно, горячо. И это все первые впечатления. Погладил уже смелее, потому что соседка не проявила никакого негатива. Никаких возмущений. Как стояла, так и осталась стоять, лишь дёрнулась слегка, да отставила немного в сторону одну ногу.
— Вить, да чего ты там гладишь? Смелее, она не кусается.- Засмеялась. — В манде, Витюша, зубов нет. Попробуй, сунь палец. Вот, молодец. Лучше два.
Придерживаясь одной рукой за ягодицу, второй, сложив вместе два пальца, шуровал в тёткиной письке. Самого покачивало, будто это не соседка, а я хорошенько выпил. Был такой опыт. И он мне очень не понравился. Так что теперь, когда пацаны приглашают скинутся на пузырёк, отказываюсь. То есть деньги, чтобы не считали жмотом, даю, а пить не пью. Тётка терпеливо сносила моё вторжение. Видать не совсем приятное. Задвигала задом, подаваясь навстречу. Я понял это так, что ей неприятно моё ковыряние. Понятно. Кому же понравится, если в втоё тело кто-то суёт грязные пальцы. Представил, что кто-то засунул бы мне в задницу пару пальцев. Брррр! Отодвинувшись, оглянулась
— Вить, да ты что, никогда с бабами не был? Что? Витюша, ты цельный клад. Сейчас тётка тебя раскупорит. Так, быстро, пока стоять могу, не заснула, — заснёшь с вами! — вынимай из штанов свою штуку да задвинь тётке. Ну что замер? Не знаешь как? Витя, не серди меня. Быстро снял штаны! — Под строгим взглядом соседки, под её окрик, спустил до колен брюки и трусы. Член вырвался на свободу, качнулся несколько раз и уставился как раз в тёткину задницу. — Вот молодец! Вставляй. А дальше по обстоятельствам. Как говорил один кто-то, не помню кто: Главное ввязаться, а там посмотрим.
Обняв соседкины ягодицы начал тыкаться, попадая куда угодно, только не туда, куда надо. Тётка заворчала
— Молодёжь. И чему вас в школе учат? — Точно знаю, что такую науку нам не преподавали. — Рукой возьми да направь. Попал? Сама чую, что попал. Ох, Витюша, отрастил паяльник.
Азартно шлёпая животом по соседкиным ягодицам, вгонял член в её письку. Торопился. Мне почему-то казалось, что это сон и я сейчас проснусь. И не будет ничего: ни подъезда, ни соседки, стоящей раком, ни её голой задницы. И, главное, не будет её такой восхитительной писи. Молодой, первая женщина. Потому и казалось, что лучше этой женщины, лучше её письки нет ничего в мире.
Удивительно, но продержался я достаточно долго. А ещё говорят о вреде онанизма. Если бы не занимался им достаточно часто, избавляясь от напряжения, сейчас спустил бы мигом.
Чувствуя приближение оргазма, заторопился, заспешил, быстрее зашлёпал по соседкиной заднице животом. И вот он, господин приход. Сейчас стрельнет. Если бы спускал в ванне, то сперма долетела бы до противоположного края. А тут всё уместилось в тёткиной письке. Постоял, успокаивая дыхание. В висках стучало, с лица скатывались капли пота и капали на соседкины ягодицы, пятная их влажными кляксами. Дыхание выровнялось. Член, уменьшившись в размере, выскользнул из письки, закачался, повиснув безвольно. Ну да, поник головой. Тётя Валя развернулась, села, смотрит на меня. И в глазах удивление наполовину с восхищением.
— Ну, соседушкО, не ожидала! Да подойди ты ближе. Не бойся. Дай оботру. — Достала из сумочки платочек, вытерла член, отодвинув с головки плоть. Сунула платочек в сумочку. Протянула руку. — Помоги встать.
Встала, покачнулась, утвердилась на ногах. Засмеялась.
— Ты смотри, протрезвела. Ну Витька, ну сосед, протрезвил тётку!
Дошли до лестничной площадки. Тётка открыла ключом свою дверь, повернулась ко мне.
— Целоваться не лезу. Ещё не хватало перегаром дышать. Вить, я теперь вроде твоей должницы. А Валька никогда, слышишь, никогда не ходила в должниках. Вить, ты завтра в эту же пору ко мне забеги. Ладно?
Она захлопнула за собой двери, отсекая меня от самой прекрасной женщины этого мира. Постоял ещё немного и пошёл домой.
Дома быстро разделся, помылся. Застирал трусы с пятнами влаги. И руки, и трусы пахли тётей Валей, и этот запах не могло перебить хозяйственное мыло. Как был голяком завалился на кровать, переживая всё, что произошло на лестнице, раскладывая каждую минуточку по полочкам сознания, переживая каждый момент заново. Интересно, а завтра она мне снова даст? Или нет? Или даст?
Да что за ромашка: даст-не даст. Схожу и узнаю.
18 398
Загрузка...
