Рассказу этому уже шесть лет. Почти не редактировал.
Мама ходила по кухне, готовила обед. К столу подойдет, к плите. То покрошит что-то и в кастрюлю бросит, то в сковороде что-то поджаривает. В коротеньком халатике, обтягивающем ее попку, стройная не по годам, с девичьей фигуркой.
Наклоняясь, мама демонстрировала полное отсутствие нижнего белья. Ее влажная и блестящая пипка наводила сына, сидящего в углу, на совсем уж нехорошие мысли. У него давно уже стоял, да так стоял, что не согнешь. Так может стоять только в молодости. И в соответствии с этим стоянием мысли текли заманчивые. Вот воткнуть бы в это розовое отверстие то, что уже не помещается в штанах, да спустить туда, в эту пещерку все, что накопил молодой организм. Вот было бы здорово.
В голове шумело и настал момент, когда он уже не смог контролировать себя. И мама, будто провоцируя сына, встала на колени у стола, согнулась и попыталась что-то там достать, засунутое так далеко, что не в раз и дотянешься. Она была на много моложе отца и в отличии от него, постаревшего и обратившегося, сохранила молодость, подвижность и красоту. Только эти мысли не заботили сына. Напряжение требовало разгрузки. Сын рванулся, как срывается с натянутой тетивы стрела, подскочил к матери, встал позади нее на колени, прижал рукой за спину, не давая высунуться из стола, в который она залезла чуть не по пояс, спустил до колен с себя трико вместе с плавками.
— Ты что делаешь? Отпусти! Отпусти сейчас же! Ай! Мама! Я все отцу расскажу! Мамочка-а!
Это он уже проник в мамину щель и яростно дергался, пронзая ее своим стоящим колом. Держась за бедра, наваливаясь так, что бы мать не вырвалась, он насиловал ее с напором молодого тела. Мать извивалась, пытаясь высвободиться, кричала. Только кто ее услышит, кто придет на помощь? И вырваться она не могла. Сама отвела сына в спортивную секцию, сама радовалась его налитому телу, растущей мускулатуре. А сын все пронзал и пронзал ее своим органом, головкой доставал до матки, упирался в нее.
И мать с удивлением поняла, что это ей нравится. Давно позабытое чувство твердого мужского члена, распирающего ее пещерку, проникающего до самых дальних глубин, мощные толчки, сильные руки, удерживающие ее попку. И она кричала скорее по инерции, потом стихла. А потом с ее губ сорвался первый стон наслаждения. И ужу не мать отдавалась сыну, самка отдавалась сильному самцу, берущему ее по праву победителя. Ее таз, помимо ее воли, заработал, подаваясь навстречу тому, что дарило ей наслаждение. С каждым движением из нее вырывался животный стон
— А-а! О-у-у! Умх-м! Ой-ю-ууу!
И теперь ее мысли были о том, чтобы сын раньше времени не излился в нее, дал ей возможность получить наслаждение оргазма. И она взмолилась
— Не кончай! Ну не кончай!
Сын понял ее правильно и его член задергался, выпуская струи спермы только тогда, когда ее тело затрепетало, стенки влагалища сжались и из нее самой потекла жидкость, пахнущая мускусом.
Сын сидел на полу, так и не одевшись, она стояла перед ним на коленях
— Ты понимаешь, что ты наделал? Ты изнасиловал собственную мать! А если узнает отец? Он нас обоих убьет! — Немного помолчала, собираясь с мыслями. — Никогда, слышишь, никогда больше не делай такого без спроса!
Мать надела брючки и теперь ходила в них. В этих брючках ее попа была еще соблазнительней. И кто осудит молодого человека, у которого игра гормонов иногда затмевает разум. Он обнял мать, подойдя сзади, положил руки на живот и прижал к себе. Она почувствовала его твердый член, что упирался в ее попку через ткань его и ее брюк. Непроизвольно потерлась о него.
— Мам, ты такая красивая!
— И что? Ты хочешь еще?
— Мам, если можно?
— Если кончишь раньше меня, я тебе все оторву и больше ты у меня ничего не получишь. Никогда! Все, отпусти меня и иди к себе. Я сейчас приду.
Сын лежал, прикрывшись простыней в ожидании матери. Она пришла, в капельках воды после душа, свежая. откинула с него простыню, взяла в руку его член.
— Какой он у тебя большой и твердый! Дай я его поцелую.
Поцеловала, поместила головку в рот.
— Когда ты был маленький, он входил полностью. Подвинься.
Легла рядом. Сын начал целовать материны крепкие грудки. Попытался лечь на нее. Она толкнула его плечи
— Нет! Нет! Вниз!
Сын понял. Начал сползать вниз, по пути облизывая мамин животик, вылизал впадинку пупка,
добрался до выбритого лобка с небольшой щеточкой волос. Мать согнула и развела ноги. И сын погрузился в тепло маминой вагины. Он облизывал бахрому малых губок, фасолинку клитора, брал его в губы и посасывал. Проталкивал язык в теплую глубину пещерки. А когда лизнул промежность, мать приподняла зад
— Ниже! Ниже! Там полижи!
Не получалось. Мать перенесла через него ногу, легла на живот и, подобрав ноги под себя, выставила попку, прогнувшись в спине. Сын вылизывал ее анус, свернув язык трубочкой старался проникнуть в него Эта игра захватила его полностью. Он нашел рукой мамин клитор и ласкал его. И вот мама задергалась, застонала
— Ай! Ой-й! Ум-мх! Ма-ма! Ма-а-мочки-и!
Мать кончала, изливая в рот сына пахучую жидкость. А он пил из этого источника наслаждения и не мог напиться.
Мать лежала на кровати, вздрагивая, будто по ее телу пробегал озноб. Повернулась, легла на спину, развела ноги
— Теперь можешь выебать меня.
Из ее уст это прозвучало не вульгарно, это прозвучало естественно. И сын навалился. Мама помогла ему, своей рукой направив член в свою пещерку, обняла его бедра, обвив их ногами и подалась навстречу сыновьим толчкам, попадая с ним в единый ритм.
— А-а! Еще! Еще! Оу-у! Ой, бля, кончаю-ю-ю!
И сын с мамой кончили. Кончили вместе. Он изливался в маму, заполнял ее своей юношеской спермой. А мама принимала сыновье семя, переполнявшее ее и вытекающее наружу.
Утром мама, в своем коротеньком халатике, под которым по обыкновению ничего не было, проводила отца. Сын сидел за столом на своем привычном месте в углу, лениво ковырялся в тарелке. И почему мама спит не с ним, а с отцом? Сколько он не прислушивался, не услышал ни скрипа кровати, на стонов, не звуков соприкосновения тел, ничего из той какофонии, что сопровождает бурный секс. Так зачем они спят вместе? Его размышления прервала мать.
— Почему не ешь?
— Не хочу.
— Не вкусно?
— Просто не хочу.
— Сейчас я накормлю тебя вкуснятиной.
Мама села на стол, сдвинув в сторону не прибранную посуду, подняла и развела ноги, откинулась назад, облокотившись на одну руку, а второй почерпнула из баночки шоколадную пасту и щедро размазала ее по своей пипке.
— Ешь! И попробуй оставить хоть крошку! Чтобы все до суха вылизал!
Вкус маминой, с утра не помытой вагины, смешивался с ванильным вкусом шоколадной пасты. Сын, урча от удовольствия, слизывал этот коктейль, стараясь залезть языком в самую глубину, где могла остаться хоть одна капелька этой вкуснятины. Он напоминал котенка, которого впервые ткнули носом в блюдечко с молоком и тот вдруг понял, что это вкусно и сытно, урча, захлебываясь и перхая лакал, наполняя желудок.И сын вылизал маму до суха, до самой последней капелюшечки. Мама, кончив и излившись сыночку в рот, лежала на столе, растекшись киселем.
— Кончай!
И сын буравил мамину щелку. Мамина голова моталась по столу, ее тело ерзало в такт его толчкам, руки искали, за что зацепиться. Выплеснул в маму все, что накопил за ночь. мама, едва он отвалился от нее и сел, ткнула пальчиком в то место, которое он только что покинул
— Вылижи!
— Как?
— Языком. ты сделал, ты и вылизывай.
Мамин строгий тон не оставлял сомнений. И сын вновь приник к маминому источнику. Он лизал, он глотал, он высасывал из мамы свою сперму. Мама напрягала влагалище, выталкивая остатки из глубин.
— Так будет всегда. Сам запачкал, сам будешь прибирать. Понял меня, сынок?
— Да, мама.
— Вот и хорошо. Ой, а время-то!…
Мама носилась по квартире метеором, успевая делать одновременно множество дел. И вот она стоит у двери. Причесанная, накрашенная, в кофточке и юбочке. такая красивая.
— Ну ты, мам! Прямо слов нет!
Мать крутнулась на каблучках
— Нравлюсь?
— Безумно!
— Вечером вернусь, чтобы вот этого, — она очертила рукой полукруг, охватывая всю квартиру, — не было. Иначе лишу десерта.
— Все будет окейно, мам!
Сын шутливо приложил руку к воображаемому козырьку. За мамой захлопнулась дверь. Пора и самому на занятия.
Вечером, к приходу мамы все сияло и блестело, будто этот дом посетил мистер Проктер из рекламы вместе с Досей и прочими Сорти. Мама будет довольна. как помнил сын еще из далекого-далекого детства: Если хочешь сладко кушать, надо маму с папой слушать! Да Бог с ним, с папой. Маму слушать надо.
9 075
Загрузка...
