Выпускной

— Можно я приглашу в следующий раз Тимоху с Пашкой?

— Зачем? – я уже знала ответ, но хотела «развернуть эту конфетку» медленно.

— Ну, нам… тебе будет веселее.

— Ты хочешь, чтобы я дала твоим приятелям?

— Ага. А что такого? Лар, ты же рассказывала, что тебя вдвоём уже трахали… Ну, я и…

— Растрепал?

— Ларис, ну ты чего так. Ну, сболтнул. Не обижайся. Они всё равно мне на слово не поверили.

— И мне надо убедить их, что ты не трепло. А ты будешь смотреть, как меня будут драть во все дырки твои друзья. И дрочить? Или тоже…

— Конечно я тоже буду! Хочу почувствовать, возбуждает ли меня это. Ну, вроде игры. Я типа твой хозяин и для своих пацанов ничего не жалко. Ну, понарошку. Я в каком-то фильме видел. Или рассказ читал. Ну притворись, чего ты как маленькая.

«Да, не те книжки ты в детстве читал. Пришло, значит, время. Подобранный волчонок вырос, не став Волком. Просто кобель. Зовёт сучку на случку. Что ж. Устрою тебе напоследок выпускной».

— Ларис, ты чего молчишь, обиделась что ли? Весело же будет. И парни убедятся, что я не врал.

— Два условия. В эту субботу и без ночёвки. На счёт тебя посмотрим на твоё поведение. Второе – презервативы.

— Ларис, вот классно. Я знал, что ты согласишься. Супер! У меня даже встал. Давай, шлюшка, отсоси по-быстрому.

— Обойдёшься. Некогда сейчас. Дуй домой, жена заждалась, небось.

— Да? Ну, ладно. Я тогда домой. А в субботу совру Нинке, что с мужиками на рыбалку…

***

Гэнг бэнг, одну толпой — идея-фикс некоторых современных мужчин. Главное, чтобы самцов было побольше, а самок поменьше. Иначе, даже в меньшинстве последние способны организовать критическую массу и обломать кайф самодовольным властелинам.

В давние времена, взяв город штурмом, распалённые кровью солдаты разбегались по улицам в поисках женщин и устраивали карусель насилия и сексуального беспредела.

Сегодня в ход идут уговоры, алкоголь, деньги. А бывают и такие перчинки среди женщин, что напрашиваются, испытать на себе страстную похоть нескольких разгоряченных самцов. Как там говорят: «Сучка не захочет – кобели не вскочат?» Ну-ну.

Многие хотят попробовать это горячее пряное блюдо. Но не все знают, как его готовить.

Я уже давно взрослая Красная Шапочка, все дороги в лесу знаю и секс люблю.

***

Гости завалились вечером, около шести.

— Знакомьтесь. Паша и Тимофей. А это – Лариса, королева нашего вечера. – Лешик из кожи лез, стараясь быть галантным. Даже цветочный стандарт не забыл.

Павел полез обниматься, лапая меня за задницу, оценивая сексуальность наряда и упругость тела.

«Ну-ну, зацени — халат, боди, чулки и я, Лариса».

Компания была немного странноватая. Лешик, мой волчонок, мой фитнесс-любовник этого года, справный семейный мужик, на десять лет младше меня, слегка избалованный моей излишней заинтересованностью в наших встречах. Павел – крупный, уверенный, даже нагловатый мужик, с оформившимся пивным животиком. Тимофей, тоже около сорока, высокий, худющий, нескладный.

От предложения освежиться гости дружно отказались, отшутившись, что суббота — банный день, и они уже попарились в баньке у Павла. Действительно, рожи у всех были слегка красные.

Для аперитива расположились в гостиной. Мы с Лешиком на диване. Ради куража я скинула халат и в боди и чулках нырнула под крылышко любовника, уютно подобрав под себя ноги. Павел оседлал пуфик напротив, а Тимофей утонул в кресле сбоку. Стратегически верно выбранная позиция позволяла Павлу разглядывать меня с головы до пят. Конечно, вся предложенная перспектива его мало интересовала, и плотоядный взгляд блуждал от декольте до промежности, иногда пробегая по сеточке чулок до круглых колен.

Из непродолжительной светской беседы узнала о своих гостях. Павел – дальнобойщик, «так вот, где нагулял свой живот». Тимоха, типичный дрищ, не в коня корм, работал экспедитором вместе с Павлом. Лешик время от времени приятельствовал с соседями по двору за кружкой пивасика.

Рекогносцировка проведена. Можно и продолжить. Тем более, что Лешик вот уже минут пятнадцать наглаживает меня близь самых заповедных мест, и знакомая тяжесть предвкушения растекалась внизу живота.

По глазам Павла вижу, что окажись я на трассе в кабине его «Магируса», уже без предисловий грызла бы его кочерыжку.

Лешик тупил, не решаясь начать, только тискал мою задницу.

«Ну, что ж, мяч в игру. Мы для этого и собрались».

Я прильнула к нему, царапнула грудь, скользнув за ворот рубашки.

— Милый, ты позволишь развлечь наших гостей? – притворно заискивающе спросила я и вышла на середину комнаты.

Вспомнив о своей роли хозяина суки, Лешик вдогонку хлопнул меня по попе.

— Да, мужики, налетай, Лариска сегодня должна доставить нам удовольствие.

Получивший отмашку, Павел развернулся в мою сторону, вытирая салфеткой губы и пальцы, плотоядно улыбаясь, неожиданно процитировал в тему:

— Выводи-ка, Лёха, девок! Пусть покажут, кой-чего!

Легкая алкогольная волна, щекочущее вожделение предстоящего дурманящей волной заполняли сознание. Откровенно хотелось брачных игрищ. Обернувшись, увидела рядом с собой Пашку. Схватив меня за жопу, он прижался низом живота.

— Чувствуешь, шлюха? То-то. Увидишь моего крепыша — ахнешь.

Ощутить бедром напряженное могущество дальнобойщика мешал его округлый живот. Но проведя инспекцию рукой, убедилась, что экземпляр весьма перспективный, поэтому «в ожидании чуда» опустилась вниз и в несколько движений справилась с брюками и трусами.

Ба! Из спутанных тёмных зарослей на меня уставился симпатичный крепыш в каких-то непонятных буграх. Лизнула головку: «Похоже с баней не обманули».

Обхватила здоровяка ладошкой, наслаждаясь скольжением кожи по напряженной плоти. Необычно было чувствовать перекатывание под кожей шарообразных уплотнений. Подняла недоуменный взгляд на самодовольного хозяина этого чуда.

— Чё, сучка, никогда «шпор» не видела? Сейчас спробуешь. Ещё добавки просить будешь. Лёха, как думаешь, сдюжит твоя баба моего «бородавочника»?

«Пумба. Точно – Пумба, – ухватила за хвост, пробежавшую мысль. – Тогда этот дрищ пусть будет – Тимон».

— Не вопрос. — Лешик с интересом глазел на нас, разминая вялый член. Тимон, расслабленный алкоголем, никак не мог выплыть из объятий кресла.

— И в задницу примет?

— Запросто.

«Так, наметился план на мои дырочки. Что ж. Назвалась сыроежкой – соси боровичок».

Заглотила налитую головку, облизнула вокруг язычком, обволокла слюной: «Хочешь в джакузи, малыш? Сейчас мамочка приласкает… Стоп. Ну, куда ты, бля, гонишь? Насмотрелся порнушки?»

Пашка, положив руку на затылок в лучших традициях жанра, толкает мой нос в свои жесткие заросли.

«А, вот, хуюшки, пободаемся».

Напрягая шею и упираясь руками, сопротивляюсь, не давая проникнуть глубоко. Вообще-то я легко могу сама принять в горло, но сегодня не те звёзды в зените. Да, и Пашка какой-то потный.

Мужик завелся с полуоборота. На помощь одной руке приходит вторая. И вот меня уже натягивают по самые гланды. Поднимаю взгляд. Торжествующая улыбка наглого, самодовольного самца: «Получи, сучка».

Вращая глазами, стучу ладонью по бедру, «прося пощады» и проверяя на вменяемость. Как бы ни так. Этому пофиг.

— Хха! Хха! — короткими сильными толчками проталкивает головку в горло. Сопли пузырём, рот в пене.

«Нравится смотреть на заёбанные мордашки? — сверлю его глазами. — Судя по всему – да».

— Хха! Хха! — волосы лобка лезут в нос, царапают губы.

«А так? — два гладких теплых камушка неспешно перекатываются в моей правой ладони. — Такие беззащитные, нежные. Так бы и раздавила…»

Сигнал принят верно. Хватка ослабла. Хватаю ртом воздух. Перед глазами в нерешительности покачивается крупная лиловая головка.

«Продолжим, — тянусь языком, обхватываю губами. – Какой сладкий, красавчик! А достался такому мудаку».

— Соси лучше, сука. – «Пробуя почву», шлепает членом по щеке и втыкает в рот глубже.

Со старательным «угуканьем» включаюсь в игру.

Справа рядом уже сопит Тимон, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

«Ах, да, у нас же gangbang, ёпть».

Скосила взгляд. У правого кармана брюк подмечаю возбуждение клиента. На ощупь, ничего так, уверенное. Не отрываясь от «бородавочника», одной рукой дергаю пояс и молнию. Засуетился, помогает. Стоковские штаны гармошкой съезжают по худым ногам. Синие хэбэшные семейники в желто-зеленых огурцах гордо топорщатся палаткой.

«Бля, всё сама, всё сама».

Дергаю за резинку, мальчик на свободе. А тут Пумба уже «на походе». Помня опыт прошлого противостояния, опасливо тянется к затылку.

«Ладно-ладно, — покоряюсь естественным желаниям самца. — Покажи, как хочешь?»

Бугристая головка приятно щекочет язык. Скорее придерживая, чем жестко фиксируя голову, Павел осмелев увеличивает темп, не пытаясь, впрочем, пронзить горло. Плотнее обжимаю губами скользящий ствол, язычком прижимая к нёбу.

«Да! Давай! Спускай! Ещё. – Вязкая теплая жидкость заполняет рот. Мне нравится ощущать эти ритмичные конвульсии мужского естества, выталкивающие сперму. Глотаю густой кисель порция за порцией. Следуя порно-сценарию, слизываю остатки с головки и демонстративно облизываю губки. Горьковатый привкус. – Фу! Пивной бочонок».

Отдышалась. Пумба по-хозяйски похлопал вялым членом по губам.

— Зачётная соска! Лёшка, долго учил? Баба-ягодка, а гладкая как молодка. Хороша.

— А то. Наслаждайся, пока я добрый! – Лешик гоняет шкурку довольный своей ролью в спектакле. – Тимоха, ты чего стоишь? Сунь ей за щеку.

Длинный и тонкий, с несколько более толстой головкой член смотрится забавно – «толстые щёки – тоненький стебелёк». Сделав ему «чмоки-чмоки», решила, что не буду играть в «точилку» с этим карандашом. Просто, слегка обхватив головку губами, энергично застрочила кулачком по всей длине ствола. Ещё не закончилась звучавшая в бум-боксе «We Are The Champions», как на мой язычок упали первые горьковатые струи. Конечно, куда крестьянин, туда и обезьянин.

«Надо передохнуть».

Плюхнулась в кресло, и глоток сладкой «Массандры» смыл горечь мужских излияний.

— Мальчики, раздвиньте диван. – Продолжать в спальне отчего-то расхотелось.

— Чё, не терпится? – Самодовольно осклабился Павел, уже успевший разоблачиться, оставшийся в дешёвых носках тёмно-стиранного цвета. Носки на голом теле, непонятный мне элемент эротического дресс-кода российских бобылей и негров из дешёвой американской порнушки. Наблюдая за стараниями товарищей, Павел присел на подлокотник кресла, прихватив коньячок с лимончиком, и вручил моим заботам своего «бородавочника». Закончив с диваном, с другой стороны нетерпеливо пристроился Лешик. Сравниваю ощущения от мужской плоти в левой и правой руке. Экстремал или классика. Моя влажная ветреная красавица уже согласна на обоих. Но сегодня решает не она.

— Пососи-ка лучше, сучка. – Лешик самодовольно играет Короля, не догадываясь, что уже голого.

Манкируя призывы списанного любовника, поднимаюсь и иду к ложу любви.

— Ларис, ты чё? – находясь на грани оргазма, Лешик яростно дрочит. Ещё чуть-чуть и белёсая струя долетает до стола.

— Вот видишь, сам справился, малыш, — игнорируя его протестующие возгласы, делаю оборот перед остальными зрителями. Я звезда этого вечера.

— Ну, мальчики, кто «хочет комиссарского тела»? – упала на диван, раскинула согнутые в коленях ноги: «До чего же я хороша в этом боди, так бы и выебала…»

— Чево?

«Да. «Оптимистическая трагедия» здесь не катит».

— Первым, спрашиваю, кто будет? Лешик, выдай мальчикам гандоны.

Расстегнула крючки, открывая доступ к своей нетерпеливой прелестнице. Кончиками пальцев тронула влажные лепестки. Не сдерживая стон, пальцами вместе и врозь, вскользь и вглубь медовой ловушки.

— Чё, Ларка, в пизде засвербело? Эк, тебя крутит – гоготнул «кабаняка», ожидаемо оказавшийся первым. — Вот ща задвину, сразу до печёнок проймёт.

— Даа-а, — перехватила крепыша рукой, наслаждаясь его несгибаемой тяжестью, живым теплом и возбуждающим ощущением шариков под кожей.

«В меня, суй в меня!» — беснуется моя распутница, осязая тепло головки.

Такое сладкое движение. Мощный член уверенным тараном раздвигает тесноту влажной плоти. Камушки «шпор», словно ладошки танкистов-победителей, собирают аплодисменты всех прелестниц взятого города.

«Господи, это не я. Это моя распутная пизда. Это она, подобно девке площадной бесстыже подмахивает и насаживается. Это она, подобно восточной танцовщице призывно раскорячившись, выгибается и вертится. Девки, «шпоры» — это сказка. Такой карнавал скользящих прикосновений и нескромных проникновений. Я плотнее прижимаюсь к своему повелителю, закатываю глаза, готовая парить на волне подступающего оргазма словно Царевна-Лебедь. И.. . Бля! Обломать такой кайф! Убью, козла!»

— Что, сука, кончаешь? Сейчас ещё получишь.

Сказка закончилась. Согнув меня пополам и навалившись центнером рыхлого тела, Пумба принялся остервенело дёргать дебелым задом.

«Бля, ну какой дурак на заднем дворе школы вбил тебе в голову, что бабу надо ублажать скоростью».

Его пупырчатый початок, только что бывший волшебной дирижерской палочкой, превратился в орудие истязания. Словно бешеный драчёвый напильник, он стачивал нежные упругие складки, формируя бесформенную красную дыру, имя которой разъёбанная пизда.

Все нежные волны и эмоциональные обертоны слились в бесконечный мутный поток досады и разочарования.

На моё счастье он не был стайером. Я даже не почувствовала пульсации его члена, лишь облегчение, когда его стокилограммовая туша свалилась с меня.

«Кабан» сопел и хрипел, восстанавливая дыхание. А ко мне уже мостился дрищавый Тимон.

«Да, тяжело девкам в бане. Но они-то за деньги. А, тебя, какого хера понесло на эти галеры на старости лет? Чай, не девочка! Лешик? Да, у него сегодня «выпускной». Правда, он об этом ещё и не догадывается. Однако, «друзья пришли на торжество». Продолжим. Есть ещё ягоды в ягодицах».

— Тимоша, помоги раздеться. Да не тяни так, порвёшь! – Мужчина в нетерпении дергал и тянул моё кружевное боди, но кое-как справился с ролью горничной.

— Хороша! – отстрелявшийся Павел удовлетворённо любовался бабой, которую минуты назад вертел на своём монстре. — Гладкая, холёная.

Я перевернулась на живот, ещё не решив, как буду развлекать «

;друга Тимоху». Натёртая и растянутая красна девица саднила.

«Ну, что ж. Я девочка со всех сторон искусница. Разогрею пока попку, всё равно не успокоятся». Приподнялась на колени и прогнулась ладушкой.

— Тимоша, давай в попку. Потихоньку. Лешик, подай смазку.

— Ага, Тимоха, засунь ей в жопу. А то в пизде после меня делать нечего. – Самодовольно загоготал Пумба.

Перевозбуждённый Лешик мельтешил то тут, то там, смахивая на кобелька на «собачьей свадьбе», не допущенного к суке.

Между тем, завладевший телом, Тимофей успешно пристроился сзади, и его несгибаемый чупа-чупс скоренько заскользил внутри моей задницы. Вновь начала подкатывать волна удовольствия. Двигаясь, венчик головки приятно массировал кольцо сфинктера, закачивая заряд наслаждения. Я рухнула грудью на диван, нырнула пальчиками в складки губ и быстренько договорилась со своим «маслёнком». Шикарная «вольтова дуга» пробила меня от копчика до клитора, а в подставленную ладошку брызнул упругий фонтан.

— Она, чё, обоссалась? – брезгливо пискнул дрищавый Тимон.

— Дурак ты. Сквиртанула от анала. Ни хера себе. Ну, ты силён, Тимоха. Хуй с ноготок, а бабу до сквирта довёл. Ну-ка, слазь, дай я теперь.

— С хера ли. Я ещё не кончил.

— Не хнычь, сейчас вдвоём натянем. Ложись на спину и сажай её пиздой на себя…

«Эти ханыги делят мою задницу, как кусок мяса на рынке. А мне, что пофиг?»

Волна наслаждения блуждала по телу, пока меня «словно куклу» усаживали на Тимофея.

Расслабленная, я прильнула к его груди, краем глаза заметив, что он украдкой вытер мокрую ладонь о простыню.

«Чистоплюй хрено…»

Не досказав, вздрогнула от тупой тянущей боли

— Ай-й! Шшш-ш. – Боль в попе вернула сознание в реальность. — Стой! Больно. Порвёшь, козёл.

Мои вопли только раззадорили. Ухватив меня за бедра, Павел в натяг проталкивает своего пупырчатого бугая.

— Ща, Тимоха, мы её зашароёбим в два ствола.

«Это не хуй – это перфоратор какой-то», — я шипела и кряхтела, стараясь расслабить мышцы сфинктера.

— Пашка, бля, пиздец, туго так. «Шарики» твои.. . Вещь! – движениями бедер навстречу вносит свою лепту Тимон.

— Мужики, пустите присунуть сучке, — где-то рядом скулит Лешик…

***

Дежавю.

Когда же это было? Два? Три года назад?..

…

— А не замутить ли нам групповичок, — неожиданно обратился к ней Лесник, когда они обессиленные и удовлетворённые лежали в объятиях друг друга. Очередная фотосессия предсказуемо закончилась яростной схваткой двух тел, наэлектризованных желанием секса.

— Стареешь? Думаешь, один не потянешь? – подначиваю я, играясь его увядшим задирой.

— Нет, правда, Ларис, позовём Музыканта. Он же тебе нравится. А?

И вот, неделю спустя я стою раком и принимаю кривой как басовый ключ член Музыканта. А милый друг, сидя напротив, дрочит, не отрывая глаз. Его обычно «мёртвые» всё повидавшие глаза горят восхищением и вожделением: «сделай это для меня, я хочу выебать тебя другом».

И под прицелом этих глаз падаю грудью на простыни, выгибаясь бесстыже, по-кошачьи. Какой восхитительный кайф! Чувствовать внутри распирающий напор мужского члена и видеть другой, стиснутый скользящим кольцом сильной руки.

«Между Нами нить тантрической связи, Лесник, порванная и связанная воедино узелками твоих и моих измен. Твой друг трахает меня, а я чувствую внутри жар твоей плоти. Ты гоняшь шкурку правой рукой, ощущая пульсацию моей вагины».

Хуй Музыканта сладко скользит внутри «винтом архимеда». Маэстро большой любитель подкручивающих движений бёдрами. Отвечая, наворачиваю свою гаечку на его болт. Длинные тонкие пальцы пощипывают колки сосков.

«Эстет, твою мать. Да, да. Ещё, ещё раз повтори этот аккорд», — я счастлива.

Кажется, это продолжается вечность. Но длится всего лишь мгновения. Первым сдаётся Лесник. Вижу по глазам. Он уже не хочешь ничего, только втыкать мясо в мясо. Свой жилистый хуй в мою сочную пизду.

«Но ты же не прогонишь друга? Иди ко мне, я приму вас обоих».

Увидев мой призыв, Лесник вскакивает с кресла, нетерпеливо хлопнув Музыканта по плечу:

— Давай вдвоём.

Тот переворачивается на спину, увлекая меня за собой. Оказавшись верхом, пытаюсь поймать нижними губами влажную головку. Помогаю себе рукой и с облегчением съезжаю по стволу до самого корня.

Музыкант сжимает мои груди, не потерявшие с годами форму, наслаждаясь их мягкой спелостью, тянет к себе.

— Больно, чертяка.

— Айа-а! Лариска, душа моя. Люблю твои сиськи мацать.

— Не оторви, любитель, – улыбаюсь, приникаю к нему с поцелуем, ещё больше раскрываясь для Лесника.

— Даа-а. Ай-я! Больно-о! – нетерпеливым пыром лом Лесника вламывается в беззащитную дырочку ануса. Вспыхнувшая боль, затихает вместе с змеиным шипением. – Шшш-ш! Не останавливайся.

Поймав отражение в зеркале, уже не могу оторваться от возбуждающей картинки. Двое мужчин слаженно и с наслаждением берут в два ствола немолодую стройную женщину. Тела лоснятся от пота. И нет в эти минуты для них никого желанней на всём белом свете. Руки Лесника ласкают мою грудь, заставляют изгибаться назад. Его губы уже сомкнулись на шее.

«Тот засос не сходил неделю. Коллеги в редакции понимающе улыбались моей внезапной любви к шарфикам и шейным платкам».

Музыкант, подыгрывая в такт бёдрами снизу, тоже бесцеремонно тискает меня, оставляя красные полосы и синяки.

«Ох, мальчики, что вы со мной делаете?»

***

Дежавю.

…

Сейчас в том же зеркале отражались два гоблина, зажавшие между собой человеческую самку. Сопят, толкаются, мешая друг другу. Верхний, шурующий в заднице, сопя и хекая над ухом, то и дело теряет равновесие, хватаясь то за плечи, то за сиськи, то опускаясь на колени, то приподнимаясь в полуприсяде. На плечи и спину капает едкий вонючий пот. Пупыристая кочерыжка буравит заднепроходное отверстие, натирая внутренности. Рваный ритм, кривые, жёсткие фрикции не дают мне сосредоточиться и получить хоть толику удовольствия. Тот, что снизу, тоже елозит придавленный нашей тяжестью, не забывая шерудить во мне своим сучком. Слюнявый рот, плохие зубы, гнилое дыхание. Не ебля, а сплошное ёрзанье и терзание плоти. Жёсткий и бессмысленный ритуал. Ору в голос от перекрученных в канат волн боли и бесконечного фальшстарта разрядки.

— Заткни суку! – Командует Пашка, и Лешик торопливым крабом пристраивается спереди.

«Дорвался. Не хочу!» — Смыкаю губы, мотаю головой. Лешин хер тычется в лицо.

— Не берёт, блядь.

— Ща, — Павел резко дергает меня за волосы.

— Ай! — И член любовника проскакивает в рот.

— Шире пасть, шлюха! – Орёт «мой Ланселот», притягивая к себе за волосы.

«Всё! Зажали. Хорошо зафиксированная шлюха в смазке и ласках не нуждается».

Меня душат злость и досада. Лешик, мой последний «интимный проект», сломался, обуреваемый животными инстинктами. Подобранный волчонок оказался кобелём на «собачьей свадьбы» подросшей гопоты.

«Бог, ты, может быть, отсутствуешь? Несчастье».

Мужики зажигали со всех концов. А в мысли гаденько прокрался пошлый анекдотец:

«- Почему вы любите групповой секс?

— Всегда можно сачкануть».

Сачкануть? Только не Ж в МЖММ.

Первым отстрелялся Пумба, залив мою задницу жиденькой порцией спермы. Затем, «пришпоренный» его энтузиазмом, отсалютовал Тимон и удовлетворённый выкарабкался наружу. Упала ничком. На секунду обескураженный сменой диспозиции, Алексей сориентировался, взгромоздился сзади и провалился в ещё не закрывшийся, истерзанный анус.

— Чё, Лёха, дорвался, наконец. Жарь её, не останавливайся, – подбадривали довольные друганы.

Не остановился, изнасиловал длинными и короткими толчками бездвижное податливое тело. Удовлетворённый и мокрый от пота, он скатился на бок.

Любуясь моим порно-аутодафе, Павел и Тимофей успели одеться, накатить по «соточке» и уже готовились отправиться восвояси.

— Спасибо, братуха, классно расслабились. А, Лариск? Жива? Ну, покедова, голубки. Зовите ещё.

Выпроводив гостей, Алексей вернулся в комнату, голый и самодовольный.

«Мачо».

— Тебе тоже пора домой, – хриплю натруженным горлом.

— Ларис, ты чего? Обиделась из-за мужиков? Ты же сама согласилась? – Ломаясь на ходу, лебезит герой-любовник. — Ну, прости, давай забудем это.

— Да, Лешик, сама согласилась и потому чего ожаться. – Бочком устало привалилась к стене и выстрелила в упор ледяным взглядом. – Забудем всё, что было сегодня. И тебя забудем. Сегодня был твой выпускной экзамен. Ты не его сдал.

— Ну почему, Ларис, почему? — наэлектризованный любовник трясся в бессилии. Голый, сгорбленный, потерявший себя. Поникший, но не утративший твёрдости, член неуверенно подрагивал, не понимая, почему больше не дадут сладкого. Жалкое зрелище.

«Ну, давай! Ударь с правой, чтобы искры из глаз, звон в ушах. Чтобы очнулась придушенная, завязанная в узел, загнутая в три погибели, пятки за ушами, тело-обрубок, как «самовар», только жопа наружу, насаженная на раскалённую плоть палача…. А хочешь, за волосы, мордой в подушку, задницу раком, и жёстко — в пизду, в очко, в пизду, в очко… Ну, давай! Последний шанс. Не трясись ты.. .»

Тишина, только злобное сопение. Момент истины.

Не ударил, сдулся. Кое-как влез в разбросанную одежду и выкатился в прихожую, подвывая угрозы и проклятия:

— Сука, блядь, ты ещё пожалеешь. Ты и так на хуй никому не нужна.

Входная дверь с грохотом захлопнулась.

— Всё, — упала на диван.

Свернулась эмбрионом. Запахнула полы халата между ног. Нежный, словно шоколадка Dove, шелк, пропитываясь спермой, неприятно холодил ладонь липкой слизью. В душе насрали кошки. А тело на измене. В промежности «плач Ярославны». Словно не было этой жесткой грубой ебли. «Девки» между ног истерят — «чего-то хотим, а кого не знаем».

«Ох-х! — Перекатилась на спину, раскинулась звездой. — Бля, как же хуёво. Какого икса вам ещё надо, девочки-дырочки? Вернуть этого кобеля назад. Конечно, за полгода со мной он научился многому, может, подлец, сладко и в хвост, и в гриву. Но он так и не понял, что любить женщину, значит не только потакать своим фантазиям, но и защищать от беспредела «собачей свадьбы». Нет, не волк – кобель.

Будет украдкой бегать от жены к тебе. Всё чаще пропускать встречи, ссылаясь на семейный форс-мажор. А ты будешь ждать, отложив дела и личную жизнь. Пресытившись простыми движениями, так и не поняв их сладкую глубину, и, насмотревшись порнушки, он захочет повторения увиденного с тобой в роли жертвы.

Всё! Хватит! В жопу! Надо соскакивать с этого маршрута. Бодрой и весёлой, делая ручкой очередному приключению, так и не ставшему судьбой. Куда? Вперёд, навстречу горизонту. А там?.. Ничё, «ботинки лодочки возьмут с собой». Всегда ли? А если на горизонте полтинник?»

Левая ладошка успокаивающе обняла возбуждённый клитор, и мысли скакунами унеслись в предрассветный туман забытья.

***

Очнулась от шума в прихожей. Сквозь неплотно задёрнутые портьеры нагло протиснулся уличный день. Прислушалась. Нет, звуки доносились с площадки, словно кто-то тяжелый то спорадически наваливался на железную дверь, то тяжело шоркался по всей поверхности.

«Лешик, гад. Напился. Пришёл просить прощения».

Как была в халате, не удосужившись запахнуться, одним движением распахнула дверь.

— Чего припёрся?!… Ой! Простите. Не вам.

В прихожую спиной вперёд ввалился незнакомец. Вряд ли бы он устоял на ногах, если бы я не подхватила инерционно неустойчивое тело. На площадке дверной проём перегораживал массивный деревянный библиотечный шкаф.

«Блин. Соседи. Новые соседи. Семеновы съехали два дня назад. И вот, сосед у моих ног, и я голая. Бред».

Мужчина ловко поднялся, и обалдело уставился в декольте.

«В глаза! Смотри мне в глаза», — мысленно дала установку и запахнула халат.

— Это вы меня простите, ради бога. Здравствуйте, я ваш новый сосед.

— Очень приятно. В нашем доме поселился замечательный сосед?

— Да. Типа того, – подхватил шутку незнакомец.

«Выше среднего, около 45, выправка, загорелое, седые, бобриком, голубые».

— Серёга. Ты, где там? – доносится с площадки.

— Сейчас, — не отрываясь смотрит в глаза.

— Это вас? – туплю как двоечница.

— Да, друзья помогают переезжать. Ещё раз извините за вторжение.

— Да ладно. Приятно было познакомиться.

Закрыв дверь, прижалась спиной к стене. Сердце готово выскочить из груди.

«В ванну».

***

Ближе к вечеру — звонок в дверь. Проходя мимо зеркала, поправила волосы. Щелчок замка. На пороге — сосед, в руках букет и сложенный пополам лист цветастой бумаги.

— Ещё раз извините. Тут телеграмма для вас. Вас ведь Лариса зовут? Очевидно, почтальон, не дозвонившись, оставил в двери, а мы случайно задели и чуть не затоптали.

Старомодный телеграфный праздничный бланк, уже мятый и со следами ботинок.

«Ещё кто-то пользуется? Вот не знала! Скайп же есть».

«МАМА ЗПТ ПОЗДРАВЛЯЕМ ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ВСКЛ». 17.12.2018

«Сын, — слёзы навернулись на глаза: — Не забыл».

— Я прочитал, извините. Текст был открыт. С Днём Рождения. Это вам. – протягивает цветы.

— Спасибо. А где ваши друзья?

— Ушли. Хотели немного посидеть, поболтать. Но они почему-то вдруг собрались и ушли.

— Значит, вы один? Что ж, заходите.

— Спасибо. Я на минутку, только поздравить.

— Вот и поздравите. Заходите. Проходите на кухню. Я сейчас немного приберусь. И налейте мне вина. И себе тоже.